Вначале он немного позанимался устройством театра Ришелье, затем его хотели послать на мирный конгресс. Потом послали к Аррасу. Но первая серьезная работа ждала Мазарини в знакомой как свои пять пальцев Савойе. В сентябре 1640 он был послан туда, чтобы привести дела герцогства в порядок. Хотя эта работа нравилась новому агенту Ришелье, он сильно нервничал в эти девять месяцев.
Ришелье и король были больны, и находиться далеко от двора было опасно для будущего. Поэтому в мае 1641 Джулио решил, что герцогине Кристине ничто больше не угрожает, и отправился в Париж. К осени его опять начали готовить в послы мира. Урбан VIII решил, что кардинальская шляпа будет в этом деле хорошим подспорьем. 30 декабря 1641 года Джулио узнал, что он отныне кардинал Мазарини. И, естественно, поспешил первым делом поблагодарить короля. Ну и похвастаться перед двором, само собой. Увы, он невольно обманул своего святейшего благодетеля. Людовик вовсе не рвался заключить мир, совсем наоборот. Он выехал к армии и Джулио должен был сопровождать его. В пути, в Валансе, они и встретились с папским камергером. 26 февраля 1642 года Луи взял алую биретту (четырехугольная шапка с гребнями наверху и помпоном посередине) из его рук в церкви Сен-Аполлинар и возложил ее на голову Мазарини. Вот с этого момента он и приобрел то звание, под которым навечно останется в истории.
Кардинальский сан поставил нашего героя перед трудным выбором. С одной стороны, теперь он мог добраться до близкого Марселя, и сесть на корабль, плывущий в Рим. Там его ждали высокое положение, недавно купленный дворец Бентиволио, семья и уже больная мать. Всего лишь несколько дней – и он до конца дней может наслаждаться жизнью в мире, покое, богатстве и почете. От куриальных интриг его бы прикрывала французская корона, а от французских схваток за власть – папская тиара. С другой стороны, даже недолгий визит в Рим мог навсегда лишить его шанса занять место Ришелье. Первый Министр был откровенно плох, и мог умереть в любую секунду. На одной чаше весов лежали высшая власть и возможное падение, на другой – покой и золотая клетка. Мазарини решил остаться с Ришелье.
Именно в этот момент его судьба решилась окончательно. Перед самой смертью тяжелобольной кардинал был в последний раз атакован высшей знатью. Они не дотерпели буквально нескольких месяцев. Заменить Ришелье должен был фаворит короля - Анри Д'Эффиа, маркиз де Сен-Мар. Его друг, Франсуа-Огюст де Ту получил от королевы Анны кипу чистых, подписанных королем бланков. Но Австрийская играла на обе стороны. Видимо, именно она передала Ришелье копию соглашения, заключенного заговорщиками с Испанией. Сен-Мар, де Ту и Анри де Ла Тур Д’Овернь герцог де Буйон, старший брат Тюренна, были вписаны в королевские ордера на арест. Мазарини должен был отправиться к Буйону и убедить его разоружиться перед короной. Задание было смертельно опасным, поскольку Буйон, как гугенот не питал никакого пиетета перед саном кардинала, а будучи имперским князем мог в любой момент открыто перейти на сторону Испании вместе с управляемым им Седаном.
Мазарини светски разъяснил Буйону, что произошло, видимо, небольшое недоразумение. Видимо, брат победоносного Тюренна немножко запутался в статусах и границах своих обширных владений. И если он чистосердечно расскажет, как именно злодей и изменник Сен-Мар сотрудничал с врагами Франции, то ордер на арест будет аннулирован. Нет, Седан будет конфискован короной, чтобы не вводить герцога во искушение. Вот он лично, Мазарини, его и конфискует. На том и порешили. Смертный приговор Сен-Мару был фактически подписан.
Но если заговорщики и не смогли убить кардинала ножом, они убили его стрессом. Вместо того, чтобы отдыхать, Ришелье развил бурную деятельность. Он спал урывками, постоянно работал, и организм мстил гноящимися язвами, покрывшими тело, параличом правой руки, страшными головными болями. Мазарини все время работал бок о бок с Ришелье, наблюдая весь процесс управления и выполняя щекотливые и конфиденциальные поручения Первого Министра. 23 мая он засвидетельствовал большое завещание Ришелье. Но в окончательную фазу операция «Преемник» вступила в середине октября, когда Мазарини вернулся из своей миссии по конфискации Седана. Сразу же ему была поручена подготовка условий мира, работа, которую Ришелье никому не доверил бы. В это же время он дарит Мазарини аббатство Корби с годовым доходом в 50000 ливров. Преемнику Первого Министра нужно было не много, а чертовски много денег. Окончательным доказательством того, что Ришелье определился с выбором, служит его письмо от 18 ноября герцогине д’Эгийон, племяннице, той самой с кем кардинал «ел бульон». В нем Мазарини прямо именуется первым министром, и говорится, что наследовать Ришелье может только один человек, и тот – иностранец.
Но решающее слово принадлежало, конечно, Луи. Ришелье был достаточно умен, чтобы понимать – надави он на короля, и его преемник рано или поздно слетит. Поэтому он просто всячески нахваливал королю Мазарини и просил оставить всех министров на их постах. Разумеется, в этом случае они лишались шанса стать его преемниками. В любом случае, было уже слишком поздно. 4 декабря великий кардинал покинул этот бренный мир. Король не стал торопиться с назначением преемника. Мазарини было приказано пока исполнять обязанности первого министра. Что конкретно задумывал сделать Людовик, так и осталось тайной. В феврале 1643 уже самого короля скрутил давний туберкулез. Вопрос выбора первого министра потерял актуальность. На первый план вышла проблема регентства. Кандидатов была два, и ни одному Людовик не верил – ни своему брату Гастону Орлеанскому, ни Анне Австрийской. В конце концов, чтобы не нарушать традиций, регентом стала королева. Но Луи обложил ее со всех сторон. Главой семьи был назначен принц Конде, генерал-лейтенантом королевства – Гастон. Все трое должны были принимать решения только с одобрения королевского совета. Мазарини был назначен его главой. Все приходы Франции отныне переходили под его руку, и ни на одну должность королева не могла никого назначить без его согласия. Король был достаточно умен, чтобы понимать – после его смерти отстранить нового главу совета будет очень легко. Поэтому следующий ход поставил Мазарини в совершенно особое положение – он стал крестным отцом принца Людовика. Тем самым на него возлагалась обязанность заменить новому королю отца.
14 мая 1643 года король умер. Новым королем стал Людовик XIV, четырехлетний мальчик. Само собой, что вся тщательно выстроенная его отцом система сдержек и противовесов тут же обрушилась, подобно карточному домику. 18 мая Парламент Парижа, зарегистрировавший королевское завещание, единогласно проголосовал за то, чтобы исправить его. Анна получила полномочия свободно назначать и смещать министров, а также принимать решения сама, без их согласия. Но это формально, а фактически ей надо было на кого-то опереться в борьбе за власть. И кто же лучше подходил на эту роль, как не Мазарини. Возможно, многие считали, что королева первым делом избавится от него. Но вечером того же дня она объявила, что Мазарини остается в совете с рангом министра, и является его главой, когда принцы Конде и Орлеанский будут отсутствовать.
Фактически кардинал Джулио Мазарини стал Первым Министром Франции. Ему предстояло возглавлять государство долгих семнадцать лет, провести королевскую власть между Сциллой и Харибдой, выдержать войну внешнюю и гражданскую, и окончательно превратить государство в абсолютную монархию.
![[personal profile]](http://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](http://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
wolf_kitses (хотя он меня давно забанил ))) )
