bigbeast_kd | Entries tagged with германия

перевод doku.zentrum-gegen-vertreibung.de/index5.htm

Не менее успешным был советский удар с наревского плацдарма у Пултуска. К 19 января пали Цеханув и Сольдау (Дзялдово) а русские войска перешли восточно-прусскую границу у Найденбурга (Нидзица). Уже в тот же самый день передовые советские соединения достигли районов Ортельсбург (Щитно) и Остероде (Оструда) и продолжали свое продвижение в направлении Алленштайна (Ольштын) и Эльбинг (Эльблонг). Вскоре пали города Алленштайн (21 января). и Морунген (Моронг, 23 января), и еще 23 января русские танки на время проникли в Эльбинг (Эльблонг), который был занят, тем не менее, после тяжелой борьбы только 9 февраля. Уже 26 января русские у Толькемит (Толькмицко) достигли Вислинского залива и тем самым перерезали сухопутное и железнодорожное сообщение Восточной Пруссии с Рейхом.

Лишь незначительной части восточно-прусских беженцев удалось перейти на западный берег Вислы перед окружением Восточной Пруссии. Теперь любое дальнейшее перемещение беженцев в направлении Западной Пруссии стало невозможным, и, как последний выход, для движущихся по дорогам в центре Восточной Пруссии колонн оставались только Замланд с гаванью Пиллау (Балтийск) и, прежде всего, замерзший Фришес Хафф (Калининградский залив) и коса, которая предлагала еще одну, последнюю, сухопутную дорогу на запад.

( Read more... )

К 30 января занятие восточно-прусской территории концентрическими русскими ударами с востока, юга и запада зашло уже очень далеко. Линия, на которой в это время стояли немецкие войска, проходила от Толькемита (Толькмицко) на Фришес хафф (Калининградском заливе) в направлении юго-восток до Вормдитт (Орнета), поворачивала оттуда прямо на восток и следовала по Лыне через Хейльсберг (Лидзбарк Варминьский) до Бартенштейна (Бартошице), откуда она продолжалась в северо-западном направлении до Бранденбурга (Ушаково) около Кенигсберга снова плотно прижимаясь к заливу и затем продолжаясь в кольце осады вокруг Кенигсберга.

В этом подобном кишке котле, который прижимался к Фришес хафф (Калининградскому заливу) и охватывал в центре районы Браунсберг (Бранево) и Хайлигенбайль (Мамоново), были зажаты сотни тысяч восточно-прусских беженцев, приступивших к опасному пути оттуда по льду Калининградского залива бесконечными колоннами. Наряду с котлом к югу от Калининградского залива оставались еще город Кенигсберг, а также западный Замланд с Neukuhren, шумом, Pillau и рыбный Хаузен в немецких руках. Здесь также собрались бесчисленные беженцы.

Эти последние немецкие бастионы в Восточной Пруссии в течение последующих месяцев сопротивлялись в высшей степени упорно, чтобы выиграть время на транспортировку гражданского населения через залив и из морского порта Пиллау (Балтийск). Только 25 марта последние зажатые на полуострове Бальга немецкие войска через залив покинули Хейльсбергский котел. 9 апреля пал Кенигсберг, а 25 апреля - Пиллау, в то время как на Вислинской косе немецкие войска держались вплоть до капитуляции 9 мая.

К похожей фрагментации немецких рубежей обороны и к концентрации немецких войск и беженцев в отдельных котлах тем временем пришли также на лежащих западнее берегах Балтийского моря вокруг Данцига (Гданьск) и в Померании.

Тот же русский удар, который охватывал правым крылом Сольдау, Остероде и Эльбинг, нацеливался своим левым крылом вдоль северного побережья Вислы на запад. 23 января был окружен Торн (Торунь), который продержался до 30 января. Еще раньше в руки русских попал Бромберг (Быдгощ, 27 января), и вскоре советские танковые клинья нанесли удар вплоть до крепости Грауденц (Грудзёндз), которая, однако, упорно оборонялась вплоть до начала марта. Примерно одновременно с Эльбингом (Эльблонг) достигли также Мариенбурга (Мальборк), так что к концу января линия Ногата-Висла была в руках русских от Эльбинга до Грауденца. У Грауденца (Грудзёндз) фронт через Вислу загибался далеко на запад, где в течение последних дней января был окружен Шнейдемюль (Пила, капитулировала 14 февраля) и произошли первые вторжения Красной армии в южно-померанские районы Флатов (Pkjned), Дойче Кроне (Валч), Нетцекрайс (Нотець), Фридеберг (Стшельце-Краеньске), Арнсвальде (Хощно), Пыриц (Пыжице) и Грайфенхаген (Грыфино). Уже тогда советы пытались достичь Штеттина (Щецин) и устья Одера, но эти попытки потерпели неудачу вследствие обороны немцев.

В течение всего февраля фронт в Померании и Западной Пруссии установился примерно 50 км севернее линии Варта-Нетце лишь с незначительными изменениями. Устье Вислы, Данциг и северные районы Западной Пруссии, а также Восточная Померания оставались еще открытыми в качестве убежища, таким образом, для всех отступающих по заливу и косе из Восточной Пруссии и для оттесняемых немецких войск и масс населения из южной части Западной Пруссии и из польских областей. Только в начале марта началось расчленение Померании с юга. 1 марта русские передовые отряды нанесли удар у Кёслина (Кошалин) на побережье Балтийского моря, преградив вследствие этого дорогу на запад бегущим из окрестностей Данцига и самых восточных районов Померании и принудив их к повороту на восток, где в гаванях Данцига и Гдыни еще существовала возможность побега. Для населения и немецких войск, задержавшихся в западной половине Восточной Померании, путь бегства и отхода через Одер на запад сужался в течение первых дней марта все сильнее, до тех пор пока 10 марта здесь также не была окончательно перерезана грунтовая дорога на запад. Только город Кольберг (Колобжег), который пал только 18 марта после 14-дневной осады, представлял еще последнее убежище, из которого кораблями еще можно было перевезти на запад многочисленных беженцев и воинские части. После того, как 27 марта были вынуждены сдаться также Гдыня и Данциг, окруженные со всех сторон, оставались не занятыми противником только лишь устье Вислы у Шивенхорста (Швибно) и коса Хела. Как и Вислинская коса в Восточной Пруссии эти естественно защищенные благодаря своему расположению области смогли продержаться вплоть до капитуляции и использоваться как последние отправные пункты для морских транспортов к Рюгену, Килю или Дании.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/262696.html

III. Обзор военных операций и перемещений беженцев в провинциях по ту сторону линии Одера-Нейсе с января 1945

По окончании советского летнего наступления, дошедшего вплоть до Вислы, и после окончания битвы за Восточную Пруссию в октябре 1944 года линия фронта в Восточной Пруссии и Польше до января 1945 оставалась, по существу, стабильной. Все же, необходимо было постоянно учитывать возможность нового наступления советов. Несмотря на это, некоторые немецкие подразделения были выдернуты зимой 1944/45 из Восточной Пруссии и фронта Вислы и переброшены частично в Венгрию, частично на Рейнский фронт, где в декабре началось немецкое наступление в Арденнах. Находящиеся в распоряжении Восточного фронта немецкие силы были тем самым еще больше ослаблены; за разреженной линией фронта практически полностью отсутствовали боеспособные резервы, которые можно было бы применить при возможном прорыве советских войск.

После того, как немецкое армейское командование в начале января 1945 установило развертывание более чем десятикратно превосходящих русских сил на 3 русских плацдармах за Вислой, - Баранув, Пулавы и Магнушев, - и не получило вопреки безотлагательным представлениям от ставки фюрера никаких подкреплений, было уже отчетливо видно, что ожидающееся русское наступление должно вызвать военную катастрофу и вовлечь гражданское население в ее вихрь.

Требование начальника генерального штаба, генерал-полковника Гудериана, очистить Курляндию и применить курляндскую группировку сухопутных войск в Восточной Пруссии и на Висле, было так же категорически отвергнуто Гитлером, как и ходатайства командующих армиями о сокращении их фронтов.

( Read more... )

В кратчайшее время советские армии вторжения продвинулись от большой излучины Вислы до среднего течения Одера и гнали вместе с немецкими войсками также самостоятельно убегающее немецкое население из Вартегау и Восточного Бранденбурга. Вследствие быстроты русского продвижения многие колонны беженцев были перехвачены по пути на запад. Только те, прежде всего, кто своевременно переправились через Одер, оказались в безопасности, так как до апреля фронт остановился на среднем Одере.

Между тем, в стратегическом плане уже пала также и Восточная Пруссия. Начатое 13 января между Эбенроде (Нестеров) и Шлоссбергом (Добровольск) наступление привело 18 января к прорыву до Инструча, которое вынудило отступить за Дейму все находящиеся севернее места прорыва немецкие войска. 22 января пал Инстербург (Черняховск), и 25 января уже все восточно-прусские районы к западу от линии, очерченной Деймой, Мазурским каналом и Мазурскими озерами, находились в руках русских.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/262644.html

перевод http://doku.zentrum-gegen-vertreibung.de/index5.htm

3. Первые советские атаки на Восточную Пруссию и бегство части восточнопрусского населения осенью 1944 года.

В ходе русских усилий по окружению немецкой группы армий "Север", стоящей в Прибалтике от Немана до Чудского озера, в начале октября 1944 года дело дошло до первого советского удара по Мемельскому (Клайпедскому - прим.мое) краю. 5 октября 1944 года из местности южнее Шауляй началось русское наступление в направлении Мемель (Клайпеда) и Тильзит (Советск - прим.мое). 10 октября город Мемель был окружен и, с советским прорывом к Балтийскому морю между Мемелем (Клайпедой) и Либавой (Лиепаей), группа армий "Север" лишилась сухопутной связи с Рейхом. Вся северная половина Мемельского края была потеряна, хотя немецкие войска смогли удержать обширный плацдарм напротив Тильзита по ту сторону Мемеля (реки Неман).

Уже спустя несколько дней, 16 октября, на фронте шириной 140 км вдоль восточной границы Восточной Пруссии началось массированное русское наступление, нацеленное вглубь Восточной Пруссии. 19 октября русским удалось прорваться вглубь между Эбенроде (Нестеров) и Роминтенской пущей, и к 22 октября они продвинулись вперед южнее Гумбиннен (Гусев) до реки Анграпы и угрожали городу Гумбиннену. 23 октября в руки советских войск пали Эбенроде (Нестеров) на северном фланге и Гольдап на южном фланге русского вторжения. Также пришлось оставить южную часть Мемельского (Клайпедского) края, а немецкие войска оттуда вынуждены были отступить за Неман. Тем не менее, Красной армии все же не удалось осуществить дальнейшее продвижение в Восточную Пруссию .

Немецкое контрнаступление уничтожило в конце октября/начале ноября фланговыми ударами советский передовой отряд, оттеснило русских на восток от Анграпы и освободило Гольдап 5 ноября, но не смогло воспрепятствовать тому, чтобы часть восточно-прусских районов Шлоссберг (Добровольск), Гумбиннен (Гусев), Гольдап, а район Эбенроде (Нестеров) и Мемельский (Клайпедский) край - целиком, остались в руках русских.

К счастью, вопреки промедлению ответственных за эвакуацию партийных органов, подавляющее большинство населения из этих районов покинуло их как раз вовремя. Наименее удалось это в Мемельском (Клайпедском) краю.

( Read more... )

Так как из Мемельского края, присоединенного к Литовской Советской Республике, практически никакой депортации не происходило, можно оценить на основании количества в настоящее время находящихся в Германии мемельских немцев, сколько из них не спаслось бегством из Мемельского края. В 1941 году в Мемельском краю было 134 000 жителей. Почти 50 000 из них находится в настоящее время (видимо, в 1954 году - прим.мое) на территории ФРГ. При определении относительного распределения прочих можно принять, что примерно 30 000 мемельских немцев живут в настоящее время в советской зоне (ГДР - прим.мое). Из остальных 54 000 человек минимум 15 000-20 000 могло либо погибнуть в ходе бегства, либо после конца боевых действий возвратиться в Мемельский край, но, как минимум 30 000 оставалось, конечно, еще в краю при вторжении русских в октябре 1944 года.

Не только в Мемельском краю, но и при русском ударе на Анграпу имперский комиссар обороны, в обязанности которого входила эвакуация, отказался от нее. Когда командующий 4-ой армии, генерал Хоссбах узнал, что предстоит наступление русских, он ходатайствовал об эвакуации гражданского населения из восточных районов, но безуспешно. Только через несколько дней после начала русского наступления, после того, как часть восточных районов была уже в русских руках, поступили приказы об эвакуации. Между тем эвакуация гражданского населения была инициирована через сотрудничество командующего армией с регирунгспрезидентами административного округа Гумбиннен по собственной инициативе и вопреки воле гауляйтера.

Там, где этого не удалось осуществить своевременно или полностью, было показано со всей ясностью, чего должно ожидать немецкое население от русских войск. 20 октября врезались южнее Гумбиннена (Гусева) русские танковые клинья при Гроссвальтерсдорф (Ольховатка) на Роминте (Красная) и при Неммерсдорфе (Маяковское) на Анграпе в маршруты бегства, и при этом дело дошло до ужасающих актов насилия. Эти инциденты получили особое значение еще и вследствие того, что они были обнародованы после отвоевания этих районов по всей форме, а это значительно способствовало распространению ужаса перед Красной армией среди населения и поощряло его к бегству.

Русский удар до Анграпы привел почти все население административного округа Гумбиннен в бегство. В особенности город и район Инстербург (Черняховск) оказались в самом центре этого перемещения беженцев. Не только из районов, находящихся в руках русских, но и из районов Лик (Элк), Тройбург (Олецко), Ангербург (Венгожево), Ангерапп (Озёрск), Инстербург (Черняховск), Тильзит-Рагнит (Неман) и Эльхнидерунг (Лосиная долина) большая часть населения спасалась в направлении на запад.

После того, как положение в конце октября стабилизировалось, и русскому вторжению поставили преграду, руководство гау также сделало выводы из совершенных ошибок и предписало по настоянию офицеров и гражданских административных учреждений, чтобы полоса шириной примерно 30 км за линией фронта очищалась от гражданского населения. Граница зоны отселения проходила с севера на юг примерно вдоль линии: Эльхвердер (Головкино) на берегу Куршского залива - Кройцинген (Большаково) - Инстербург (Черняховск) - Ангербург (Венгожево) - Лик (Элк). Зона эвакуации охватывала, за исключением восточной части районов Инстербург и Ангерапп (Озёрск), всю территорию административного округа Гумбиннен, а также восточную половину принадлежащего административному округу Алленштайн (Ольштын) района Лик, т. е. примерно 30% площади провинции Восточная Пруссия. В феврале/марте 1944 года округ Гумбиннен насчитывал 717 000 жителей, следовательно, более 600 000 человек, проживающих в этой области, т.е. около. 25% восточно-прусского населения, должны были этим способом покинуть родину еще в октябре 1944 года. Большинство городского и прочего некрестьянского населения, а также женщины с маленькими детьми, старики и больные доставлялись в Саксонию, Тюрингию и Померанию, в то время как находящееся в пути с повозками и скотом сельское население принимали в расположенных западнее районах Восточной Пруссии. C этой целью было назначено для каждого из очищенных районов по одному определенному району приема, который должен был принять, кроме населения и административных учреждений, также скот и материальные ценности из покинутых районов.

Но так как в районах приема не было достаточных возможностей для размещения, перешли вскоре к транспортировке большей части населения из Восточной Пруссии во внутренние части Рейха. Очень многие также отправлялись добровольно к родственникам в Рейхе. Вообще, события октября 1944 года вызвали в восточно-прусском населении сильное ощущение угрозы жизни, которого другие восточные области Рейха к этому моменту еще не знали. Это привело к тому, что, наряду с эвакуацией из административного округа Гумбиннен, также из других восточно-прусских областей постепенно нарастала тихая миграция, с которой ничего не могли поделать все угрозы гауляйтера. Вместе с большой частью беженцев из эвакуируемой зоны в восточной части провинции покидали находящуюся под угрозой Восточную Пруссию десятки тысяч человек из административных округов Кёнигсберг и Алленштайн (Ольштын), в частности, большинство эвакуированных от бомбежек из Берлина и Западной Германии, но, наряду с ними, еще и женщины и дети, а также множество людей, не привязанных своими профессиональными обязанностями к Восточной Пруссии. В то время как еще в марте 1944 года в Восточной Пруссии находилось 2 346 000 человек, всего лишь 754 000 человек проживало к концу 1944 года в еще находящихся в немецких руках восточно-прусских землях.

Население указано в границах 1939 года, т.е. включая Мемельский край, но без принадлежащих в 1937 году к Восточной Пруссии районов административного округа Западная Пруссия, которые были присоединены с их примерно 300 000 человек населения в 1939 году к области Данциг - Западная Пруссия. Не включены в дальнейшем польские области административного округа Цихенау (Цеханув), а также районы Судавии с ее практически чисто польским населением.

Примерно полмиллиона человек покинуло Восточную Пруссию под давлением Красной армии еще перед общим наступлением русских в январе 1945 года и переселилось в расположенные западнее провинции Рейха, и примерно 100 000 человек попало в Мемельском краю и административном округе Гумбиннен в руки советских войск. Если убежавшие из Восточной Пруссии находились в Померании и Восточном Бранденбурге, они, тем не менее, попали еще раз в вихрь событий, разразившихся с русским наступлением и русско-польским управлением над немецким гражданским населением областей по ту сторону Одера и Нейсе.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/262174.html

Аналогично действовали также при создании Фольксштурма. Идея Фольксштурма была следствием тотального военного напряжения, провозглашенного после 20 июля. Изначально доведенное до Гитлера генералом фон Гудерианом, начальником генерального штаба сухопутных сил, исполнение этой идеи вскоре было возложено на Партию, в которой, в частности, восточно-прусский гауляйтер Кох выступал ее приверженцем. В октябре 1944 года образование Фольксштурма было провозглашено Геббельсом по всему Рейху, которое должно было охватить всех мужчин в возрасте от 16 до 65 лет, ранее освобождены от военной службы из-за важной для войны работы или непригодности. Окружное и районное руководство НСДАП держало в своих руках формирование и руководство этой квазивоенной организацией. Сначала в Восточной Пруссии, но еще осенью 1944 года и во всех других провинциях Рейха были созданы подразделения Фольксштурма. Их военная ценность оказалась крайне низкой, и именно в восточной части Рейха призыв в них привел только к тому, что гражданскому населению в течение нескольких недель бегства от Красной Армии практически не оказывалось мужской поддержки, что усиливало их беспомощность, их потери и меру их страданий.

Гораздо более важным, чем чисто оборонительные задачи, для будущей судьбы восточногерманского населения был способ, которым немецкие власти вели себя в вопросах выселения и эвакуации. Партийными органами были приостановлены любые занятия планами эвакуации с самого начала, избегая всего, что могло подорвать доверие общественности к усилиям пропаганды, и, кроме того, их функционеры с почти невероятным упрямством и слепотой игнорировали настоящую опасность и верили в постоянно провозглашаемый внезапный разворот военной ситуации в пользу Германии или, по крайней мере, демонстрировали такую веру. Тем не менее, по инициативе гражданских властей, регирунгспрезидентов, ландратов и обербургомистров, с лета 1944 года началось серьезное рассмотрение вопроса о том, что должно произойти с гражданским населением, если советским войскам удастся вторгнуться в восточные провинции Рейха.

( Read more... )
В целом руководящая роль гау- и крайсляйтеров в вопросе эвакуации и впоследствии также имела скорее препятствующий, чем помогающий эффект. Если то здесь, то там благодаря личной энергии и разумному управлению людьми удавалось избежать хаоса бегства и облегчить судьбы множества беженцев, организовав питание и жилье, то принуждение партийного руководства почти во всех районах воспрепятствовало тому, чтобы бегство населения началось вовремя.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/261947.html

2. Германские меры по обороне восточных провинций и планы эвакуации.

Непосредственная угроза Восточной Германии, возникшая вследствие советского наступления к Висле и восточно-прусской границе, вела к отчаянным мерам со стороны немецкого политического руководства. Хотя осенью 1944 года, в результате наступления западных союзников на западную границу Германии, неуклонного отступления немецкой армии в Италии и потерь на юго-восточном фронте, общее военное положение расценивалось им (политическим руководством - прим.мое) как безнадежное, оно заставляло себя верить, что, мобилизовав весь народ, в последний час можно повернуть судьбу вспять. После покушения 20 июля 1944 года эта недооценка серьезности положения усугубилась сильно преувеличенной навязчивой идеей Гитлера, которая к тому же еще сознательно подпитывалась его доверенными политиками, - будто генералы внесли свой вклад в военные неудачи посредством саботажа. Следствием этого стал указ Гитлера от 25 июля 1944 года, который дал Геббельсу должность имперского уполномоченного по тотальной мобилизации, а весь государственный и экономический аппарат в большой степени подчинил партийным уполномоченным. В дополнение к Геббельсу это были, прежде всего, гауляйтеры, которые еще с 16 ноября 1942 года занимали должности комиссаров обороны Рейха, полномочия которых теперь были расширены и распространились на вопросы военной обороны. За ними, а не за военным руководством, были закреплены развитие укреплений в восточных провинциях и указом Гитлера от 18 октября 1944 года - формирование и руководство Фольксштурмом.

Еще в июле 1944 года было призвано на строительство Восточного Вала все мужское население Восточной Пруссии трудоспособного возраста. Бауэры и батраки, а также мужчины, до сих пор избавленные вследствие незаменимости от призыва на военную службу в возрасте до 65 лет, а также иностранные рабочие были собраны окружными руководителями НСДАП в сводные колонны и откомандировывались трех-четырехнедельными вахтами в течение лета и осени 1944 года на восточную границу Восточной Пруссии и за Наревский фронт для строительства протвотанковых рвов, стрелковых гнезд и бункеров. Для всего строительства Восточного Вала от Мемеля до Варшавы верховное командование находилось в руках крайне амбициозного и жестокого гауляйтера и рейхскомиссара обороны Восточной Пруссии Эриха Коха.

В районах Генерал-губернаторства (Польши - прим.мое) и Вартегау также велись обширные шанцевые работы. При помощи поляков и немцев были выкопаны две последовательно эшелонированные позиции, передняя - по линии Леслау(Влоцлавек)-Кутно-Велунь(Велюнь), следующая, противолежащая - по линии Кольмар(Ходзеш)-Позен(Познань)-Лисса(Лешно). Далее укрепления были построены в ходе операции "Бартольд" вдоль старой силезско-польской границы, где для земляных работ использовали часть силезского населения. Аналогичным образом, гражданское население привлекалось к строительству позиций в части гау Данциг-Западная Пруссия, лежащей по восточному берегу Вислы, и в районе старых Поморской и Обранской позиций, которые находились на восточной границе Померании и Бранденбурга.

Военные командиры различных участков фронта имели только консультативные функции при этих фортификационных работах, возглавляемых комиссарами обороны Рейха; это, естественно, породило многочисленные разногласия, некоторые из которых касались строительства укреплений, бесполезных в военном отношении или имевших тактически нерациональную форму. Ввиду того факта, что позднее, почти повсюду, отсутствовали необходимые военные подразделения для занятия позиций, возводимых в течение долгих месяцев, все действия по строительству Восточного Вала кажутся сегодня одним из отчаянных и, в конечном счете, бесполезных усилий последних месяцев войны.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/261634.html

II. Положение в Восточной Германии осенью 1944
1. Советские российские войска перед границами Восточной Германии.

До лета 1944 года немецкие восточные провинции были далеки от всяких военных действий. Относительно пощаженные воздушными налетами, они, казалось, были самыми безопасными районами Рейха. Постоянное отступление Восточного фронта не влияло на ощущение безопасности их жителей, поскольку боевые действия протекали в сотнях километров к востоку от Мемеля (Немана - прим.мое) и Вислы.

Ситуация коренным образом изменилась после начала русского наступления 22 июня 1944 года. В течение нескольких недель численно превосходящие наступающие советские армии покрыли всю обширную территорию между Днепром и Вислой, разбили тридцать немецких дивизий и оказались в непосредственной близости от Восточной Пруссии. В первые дни августа бросок советских танковых частей вызвал поспешное бегство населения округа Мемель (Клайпеда - прим.мое), которое оказалось преждевременным, поскольку русские войска не пересекли границ Рейха и были отброшены назад.

С подавлением польского восстания в Варшаве в сентябре 1944 года развитие операций на польском театре дошло до своего логического конца. Фронт тянулся с юга на север, в основном, вдоль большой излучины Вислы до Варшавы, затем следовал Наревом и шел по линии восточнее Лика (Элк - прим.мое) - восточнее Шлоссберга (Добровольск - прим.мое), невдалеке от границы Восточной Пруссии, к Мемелю (Неману - прим.мое) и уходил через него дальше на север в Литву. Восточная Пруссия теперь стала непосредственно внутренней частью фронта, и даже промышленный район Верхней Силезии, столь необычайно важный для немецкой военной промышленности, находился всего в 150 км от фронта на Висле.

Успех русского наступления был тем более серьезным, поскольку, помимо западных областей России, оно также вырвало из-под немецкого владычества значительную часть восточной Польши, и российские войска могли рассчитывать на активное участие польских боевых частей в последующих боях. Сразу после оккупации восточной Польши советскими войсками Польский комитет национального освобождения принял власть в освобожденной части Польши (22 июля 1944 года), а через четыре дня между ним и советским командованием было подписано соглашение, согласно которому Польша обещала оказать всемерную помощь в борьбе с немцами. Набрав солдат и объединив партизанские подразделения из Восточной Польши с польскими дивизиями, развернутыми на российской стороне еще с осени 1943 года, польские вооруженные силы значительно увеличились.

Поскольку Комитет освобождения Польши, провозгласивший Временное правительство Республики Польша 31 декабря 1944 года, состоял исключительно из коммунистически настроенных поляков, которые в годы войны принадлежали к Союзу польских патриотов в Советском Союзе, восстановление польского государства также означало политический успех Советов, который должен был иметь далеко идущие последствия.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/261623.html

Подсчет числа немцев, живших в конце войны к востоку от линии Одер-Нейсе, и, вследствие этого, которых постигла участь изгнанников, будет совершенно неполным, если оно не будет включать в себя всех тех немцев, которые осели за пределами восточных границ Германии 31 декабря 1937 года. Это в основном практически чисто немецкое население Данцига (Гданьска - прим.мое) и многочисленные немцы округа Мемель (Клайпеда - прим.мое), небольшая часть которых говорила на литовском языке. Кроме того, тем же манером, что и немцы Рейха к востоку от Одера-Нейсе, пострадало также приблизительно 1,5 миллиона человек строго немецкой национальности, проживавших на территории польского государства в границах 1937 года. В особенности Западная Пруссия, район образованного после немецкой оккупации рейхсгау Вартеланд и польская часть восточной Верхней Силезии имели многочисленное коренное немецкое население, которое еще увеличилось во время войны из-за наплыва эвакуированных из Прибалтики, Волыни, Бессарабии, Добруджи, Буковины и Кочевья (в Словении - прим.мое). Также из Рейха в период немецкой оккупации иммигрировало в Польшу несколько сот тысяч немцев. Отчасти это были лица, вытесненные в период после 1919 года польским систематическим бойкотом из этих областей и возвратившиеся после 1939 года, отчасти немцы Рейха, прибывшие для управления и хозяйствования в польские земли.

Численность, распределение и структура немецкого населения Данцига, Мемельской области и Польши по состоянию на 1944 год.

Области с немецким населением за пределами вост.границ 31.12.1937	Укоренившееся немецкое население	Переселенцы	Немцы из Рейха	Всего
Данциг	394000	-	10000	404000
Район Мемеля	129000	-	5000	134000
Польские земли рейхсгау Данциг-Западная Пруссия	210000	57000	40000	307000
Рейхсгау Вартеланд	230000	250000	194000	674000
Прилегающие к Восточной Пруссии польские земли	31000	8000	26000	65000
восточная Верхняя Силезия	238000	38000	100000	376000
Генерал-губернаторство	80000	-	100000	180000
Всего	1312000 (62%)	353000 (16%)	475000 (22%)	2140000 (100%)

Из вышеприведенного обзора следует, что в конце войны на территориях к востоку от Одер-Нейсе (в границах 1937 года) проживало 9,75 млн. граждан Германии, которые, за незначительным исключением, также обладали однозначно немецкой языковой и этнической принадлежностью. Кроме того, в Гданьске, в Мемеле и в Польше находилось 2,14 миллиона человек немецкой национальности. Это означает, что более 11 миллионов человек к востоку от Одера и Нейсе пострадали в ходе событий, связанных с депортацией, из-за своей немецкой этнической принадлежности. В это число не включены около 1,5 миллионов восточногерманских мужчин, призванных на военную службу, которые, вернувшись с войны, были также изгнаны из своих домов, как и их родные из Восточной Германии, которые испытали собственно процесс высылки.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/261356.html

(перевод http://doku.zentrum-gegen-vertreibung.de/index5.htm)

Последствием относительно высокого естественного прироста населения, но, прежде всего, притока бежавших от бомбежек, было то, что численность населения немецких провинций была выше к востоку от Одера и Нейсе весной 1944, когда еще не началось перемещение населения вследствие наступления Красной армии, чем в 1939 году, вопреки отсутствию призванных на военную службу, причем находящиеся в стране военнопленные и иностранные гражданские работники не учитываются.

Численность проживающего в областях восточнее Одер-Нейсе немецкого населения в 1939 и 1944 годах.

Немецкие области восточнее линии Одер-Нейсе (в границах 1937 года)	По переписи населения 17.05.1939	Февраль/Март 1944 года по 59 распределительному периоду обеспечения питанием
Восточная Пруссия	2488000	2519000
Восточная Померания	1895000	1861000
Восточный Бранденбург	645000	660000
Силезия	4592000	4718000
Всего	9620000	9758000

В то время как общая численность гражданского населения Рейха (в границах 1937 года) уменьшилась по сравнению с состоянием на 1939 год благодаря призыву в вермахт многих миллионов, численность проживающего на землях Рейха к востоку от Одера-Нейсе гражданского населения даже поднялась примерно на 138000 человек над довоенным уровнем. Этот прирост населения в Восточной Германии был вызван, в первую очередь, притоком эвакуируемых от воздушных налетов из центральных и западных областей Германии. Их приблизительное число и распределение можно рассчитать по результатам статистического обследования потребительских групп, которое велось во время войны. Так как эвакуация беженцев от бомбежек была, по существу, исключительно внутригерманской миграцией населения, которая не означала изменения народонаселения Рейха в целом, прирост или убытие населения, которые возникали в отдельных провинциях вследствие эвакуации, позволяют их (число и распределение - прим мое) установить оценочным способом через соответствующим образом рассчитанные отклонения от общего зафиксированного движения населения Рейха. При этом одновременно учтена разница в приросте населения вследствие превышения рождаемости над смертностью в отдельных провинциях.

Количество и распределение эвакуированных от воздушных налетов в Восточной Германии (февраль/март 1944)

Восточная Пруссия	200000
Восточная Померания	100000
Восточный Бранденбург	75000
Силезия	450000
Всего	825000

Как и местное восточное население, эвакуируемые от бомбежек, задержавшиеся в Восточной Германии, также были вовлечены в события периода депортации. Они также разделяли страдания этих событий, хотя при этом и не потеряли своей родины, как местные восточные немцы, и поэтому также не занесены в статистику выселенных. К 9,7 млн. человек германского гражданства, которые жили в конце войны в восточногерманских областях, принадлежат, наряду с незначительными в числовом выражении реальными меньшинствами иных национальностей, также группы, которые совсем или отчасти не могут быть причислены к немецкой языковой общности, однако, в преобладающем большинстве ощущали себя политически немцами, и потому они не могут быть отнесены к категории неопределенной национальности. Это касается, к примеру, тех мазуров в Восточной Пруссии, которые еще не вошли в языковом отношении полностью в немецкий народ, и определенной части так называемых "Вассер" - полоноязычных верхних силезцев. Во всех этих случаях при запутанных языковых и этнополитических отношениях на Востоке просто нельзя приравнивать национальное сознание и язык. Как эти группы вели себя при вторжении Красной армии и позже, еще нельзя достаточно точно установить на сегодняшний день. Тем не менее, несомненно, их существование стало очень сомнительной основой польских попыток претендовать на примерно 1 млн. человек немецкого гражданства в Восточной Германии в качестве так называемых автохтонов. В противоположность этому надежно установлено, что в восточногерманских областях (в границах 1937 года) на начало 2 Мировой войны в целом проживало примерно всего лишь 450 000 представителей либо не говорящих по-немецки либо двуязычных этнических групп, из которых принадлежала, тем не менее, только примерно четверть к настоящим меньшинствам, в то время как подавляющее большинство идентифицировало себя немцами в своем политическом сознании. Это было особенно заметно на выборах в Рейхстаг. Так, в Верхней и Нижней Силезии, в Восточной Пруссии и Поморье, 14 сентября 1930 года за Польско-католическую народную партию на выборах в Рейхстаг проголосовало 42710 избирателей. Поскольку только часть населения имела право голосовать, и не все избиратели, имеющие право голоса, пришли на выборы, это число голосов избирателей-поляков соответствует польскому меньшинству максимум в 100 000 человек. Однако следует помнить, что польское меньшинство, сосредоточенное главным образом в Верхней Силезии, было крупнее сразу после Первой мировой войны. В результате исхода поляков и их постепенной политической ассимиляции число голосов, поданных за польские списки, неуклонно снижалось с 1921 года.

По переписи населения 1933 года в Восточной Германии (восточнее Одер-Нейсе) родным языком заявило:

польский (из них в Верхней Силезии - 99193)	113010
польский и немецкий (из них в Верхней Силезии - 266375)	285092
мазурский	15689
мазурский и немецкий	24103
литовский	965
литовский и немецкий	1272
кашубский	976
кашубский и немецкий	1298
Всего	442405

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/261003.html

Миграция из восточногерманских крупных городов в последние годы войны. Составлялась по проведенному во время войны статистическому обследованию потребительских групп. Численность населения Данцига (Гданьск) после записям актов гражданского состояния на 10 октября 1941 и по статистическому обследованию потребительских групп на август/сентябрь 1944 года.

Крупные города восточнее Одера-Нейсе	Численность населения 17.05.1939	Численность населения на конец 1944	Убыль
Кёнигсберг (Калининград)	372164	251752	32,3%
Данциг (Гданьск)	267251	236439	11,5%
Штеттин (Щецин)	382984	238116	37,8%
Бреслау (Вроцлав)	629565	527128	16,3%
Гинденбург (Забже)	126220	121729	3,6%
Гляйвиц (Гливице)	117250	111999	4,5%
Бойтен (Бытом)	101084	95391	5,6%

Вместе с эвакуируемыми из крупных восточногерманских городов в сельскую местность Восточной Германии устремились сотни тысяч бежавших от бомбежек центральных и западных земель Рейха. Прирост населения на селе особенно выделялся в ближней окрестности крупных городов. Особо притягательными центрами оказались также местности с привлекательным ландшафтом, такие как Исполиновы горы и побережье Балтийского моря. В эти местности велась, ко всему прочему, также так называемая отправка детей в деревню, при которой обязанные посещать школу дети из находящихся под воздушной угрозой городов эвакуировались в дома на селе. В качестве примера прироста населения в сельских областях Восточной Германии приведем несколько районов из провинций к востоку от Одера-Нейсе, которые показывали особенно высокий коэффициент иммиграции:

Приток населения в сельские округа Восточной Германии в последние годы войны.

Сельские округа восточнее Одер-Нейсе	Численность населения 17.05.1939	Численность населения на конец 1944	Прирост
Хиршберг (Еленя-Гура)	80257	90003	20,9%
Рейхенбах (Дзержонюв)	85428	98392	15,2%
Глац (Клодзско)	125273	140346	12%
Штольп (Слупск)	83009	96548	16,4%
Регенвальде (Реско)	49668	66343	33,6%
Замланд (Самбия)	120246	146929	22,2%

Более непосредственно, чем эвакуация западных городов Рейха, на Восточной Германии отразилась эвакуация столицы Рейха - Берлина. До конца 1944 года Берлин покинули 1,5 млн. человек (в конце 1944 года проживало в Берлине всего лишь 2 837 000 человек в сравнении с 4 339 000 при переписи населения от 17 мая 1939 года) и были размещены сначала, прежде всего, в Бранденбурге, но позже по большей части в Восточной Пруссии, Силезии и даже в рейхгау Вартеланд. Вместе с многочисленными западными немцами, нашедшими жилье в большинстве случаев по личной инициативе у родственников и знакомых в Восточной Германии, приток населения из Берлина вызывал постоянный подъем численности живущего в Восточной Германии гражданского населения в последние годы войны. Тем не менее, этот прирост поддерживался также существенным естественным приростом населения. Так как, если отвлечься от потерь вермахта, которые можно оставить без внимания при выяснении количества присутствующим на конец войны в Восточной Германии людей, получается, что число рожденных живыми на протяжении войны в восточных областях превосходило число умерших почти на полмиллиона.

Естественный прирост населения в провинциях к востоку от Одера-Нейсе на 1939-1943 годы. Следующие числа основываются на официальном статистическом учете. Их можно установить только за период с начала 1939 по конец 1943 года, который не идентичен с военным временем, однако, их можно считать приблизительным выражением естественного прироста населения во время войны, так как прирост населения в 1944 году был относительно незначителен и соответствовал, например, приросту в течение 8 предвоенных месяцев (январь-август) 1939 года.

Восточная Пруссия	131000
Силезия	232000
Восточная Померания	90000
Восточный Бранденбург	14000
Всего	467000

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/260693.html

(Перевод http://doku.zentrum-gegen-vertreibung.de/index5.htm)

Состояние немецкого населения в областях к востоку от Одера-Нейсе к началу советского наступления на Восточную Германию.

Любое описание изгнания немцев с востока, если оно хочет отталкиваться от правдивой отправной точки, обязано исходить из миграций населения, совершавшихся в период Второй Мировой войны начиная с 1939 года во всех частях Рейха. Управляемые и стихийные процессы перемещения величайшего размаха, эвакуация с одной стороны, концентрация населения, с другой, значительно изменили народонаселение в отдельных частях Рейха по сравнению с довоенными временами. В период первой половины войны, - вплоть до 1942/43 года, - миллионы мужчин были призваны на военную службу. К маю 1944 года на военную службу было призвано примерно 10,7 млн. мужчин из земель Рейха (в границах 1937 года). Их выбытие из гражданской жизни и из экономики должно было уравновесить привлечение многочисленных военнопленных и иностранных гражданских рабочих, прежде всего, из Польши, Франции и России.

Но наряду с этим возникали еще перемещения населения другого рода, особенно благодаря тому, что сооружались промышленные предприятия, переносились важные военные объекты и учреждения. К этому прибавлялся контингент тех, кто стекался для управления и хозяйствования на захваченных в первые годы войны и оккупированных землях вне границ Рейха, и, наконец, сотни тысяч фольксдойче, которые размещались в ходе "возвращения" разбросанных немецких этнических групп из Восточной Европы на землях Рейха.

О масштабах миграции немцев Рейха на земли вне границ 1937 года во время войны дают определенное представление результаты состоявшейся в 1950 году на территории ФРГ переписи населения. Из нее следует, что на территории ФРГ в 1950 году в целом находилось 686 000 человек, которые, в отличие от большинства восточных депортированных, не проживали на 1 сентября 1939 года в областях выселения, а только во время войны с территории ФРГ или советской зоны оккупации (ГДР - прим.мое) переселились в области выселения. Большинство из них во время войны получило задачи управления или хозяйствования на "присоединенных восточных земях" и в поставленных под немецкое управление областях вне границ Рейха. Еще и в 1944 году только примерно половина из почти 800 000 переселенцев-фольксдойче была расселена на "присоединенных восточных землях", другая же половина была размещена все еще, в большинстве случаев, в лагерях на территории старого Рейха.

С 1943 года начались новые, еще более глубоко идущие изменения народонаселения вследствие постоянного обострения воздушной войны. Примерно полмиллиона гражданских лиц пало жертвой бомбардировок, и с начала этого наступления начались эвакуация или добровольный уход, особенно женщин и детей, из крупных городов, из находящихся под наиболее сильной угрозой налетов областей на северо-западе Рейха и из Берлина. Масштаб этой миграции виден из того, что крупные города Рейха (в границах 1937 года), которые насчитывали 22,5 млн. человек до начала войны, в конце 1944 года имели население только лишь в 15 млн. В целом это дает примерно 10 миллионов человек, то есть почти одну шестую часть тогдашнего немецкого гражданского населения Рейха, которые жили в конце войны в качестве эвакуированных воздушной войны, отделенные ею от своего расположенного на более или менее близком удалении места жительства, разбросанных по самым различным временным жилищам и убежищам Рейха.

Все эти обусловленные войной перемещения населения действовали и на немецких восточных областях по ту сторону Одера и Нейсе. Определенно еще выше, чем в промышленных районах Рейха, была в преимущественно аграрных восточных областях доля призванных на военную службе мужчин, так как освобождение от военной службы не принимало в сельском хозяйстве такого объема, как в промышленности, а крестьяне и батраки могли лучше заменяться на иностранную рабочую силу, чем квалифицированные промышленные рабочие. Последствием было то, что трудоспособное население Восточной Пруссии, Восточной Померании, Восточного Бранденбурга и Нижней Силезии состояло в основной массе из женщин и иностранных рабочих, что привело в период грядущего бегства от Красной армии к очень тяжелому ущербу. Хотя восточные районы по ту сторону Одера-Нейсе находились в большей безопасности перед бомбардировками, чем Центральная и Западная Германия, по причине большего удаления от воздушных баз союзников, все дальше простиравшаяся в последние годы войны активность военной авиации союзников также и в ней, за исключением Верхней Силезии, вызывала миграционное движение из незначительного число восточногерманских крупных городов на село. Лишь в городах верхне-силезского промышленного района, который стал, как единственный еще пощаженный бомбардировками промышленный округ, военно-хозяйственным центром первой величины, эвакуация женщин и детей компенсировалась притоком новых рабочих рук.

Crossposts: https://bigbeast-kd.livejournal.com/260364.html

Ни один здравомыслящий исследователь не станет отрицать существование аристократии в России или Англии девятнадцатого века. В Пруссии, несомненно, была своя знать, а также рядовое дворянство, однако по отношению к этой стране мы не можем говорить о национальной аристократической элите в том смысле, который привычен для России или Англии. Разумеется, в девятнадцатом веке Пруссия могла блеснуть значительным числом крупных аристократических семей. Они включали в себя Standesherren (члены бывших правящих родов Империи, потерявших свои престолы, но сохранивших статус владетельных домов - прим.мое), после 1800 г. ставших подданными королевства, и силезских магнатов. Лишь немногие аристократические семьи из Восточной Пруссии: Дона, Денхофы, Эйленберги и Лендорфы — с полным правом могли считаться аристократами, также, как и Путбусы из Померании. Что же касается прочих знатных семей Померании и Бранденбурга — Арнимов, Шуленбергов, Шверинов и еще нескольких — то вопрос о том, относятся ли они к истинной аристократии, оставался спорным. Наиболее знатные семьи Пруссии явно не стремились создать единую аристократическую элиту. Даже если не говорить о католиках, Standesherren протестантского вероисповедания отнюдь не считали, что силезские магнаты, и тем более Эйленберги или Арнимы, являются им ровней. В любом случае, к тому времени, когда прусская аристократия стала осознавать себя таковой, перспектива ее отношений с новым Рейхом вновь стала шаткой.
( Read more... )

В Таблице 9.4 представлено семь аристократических семей из Восточной Пруссии, Бранденбурга и Померании, а именно графы Дона, Денхоф, Клейст, Шуленберг (видимо, все-таки Шуленбург - прим.мое), Финк фон Финкенштейн, Арним и Лендорф. В каждом поколении представителей этих семей, родившихся между 1775 и 1875 годами, примерно половина избрала для себя поприще армейского офицера. К ним не относятся те, кто просто выполнял определенные поручения в Ландвере или служил в запасе. Лишь среди представителей семьи Дона в последнем поколении энтузиазм по части военной карьеры явно пошел на убыль. Те же, кто не стал профессиональным военным, зачастую являлись главами семей и управляли крупными поместьями, но при этом некоторые из Fideikomissherren (доверенное лицо?, комиссар? - прим.мое) постоянно выполняли различные служебные поручения. Помимо армии, наиболее распространенной сферой деятельности был Ландрат, хотя многие члены семейств Денхоф, Лендорф и в особенности Дона занимали высокие должности при дворе. Учитывая положение этих семейств в Пруссии, не удивительно, что лишь немногие их представители избрали для себя дипломатическую карьеру.

Таблица 9.5. Прусское нетитулованное дворянство

	ВСЕГО	ВОЕННЫЕ
Поколение 1 (рожд. 1775–1799)	38	21 (55,3 %)
Поколение 2 (рожд. 1800–1824)	85	51 (60 %)
Поколение 3 (рожд. 1825–1849)	125	80 (64 %)
Поколение 4 (рожд. 1850–1874)	231	105 (45,4 %)

В противоположность прусской аристократии, среди последней группы представителей нетитулованного дворянства популярность военной карьеры, судя по всему, значительно снизилась. При том, что 45,4 процента представителей этого поколения решили надеть военный мундир — а по современным стандартам это весьма значительный показатель, нельзя сбрасывать со счетов и то, что по сравнению с предыдущим поколением число военных снизилось почти на 20 процентов. Как и можно было ожидать, по сравнению с аристократами нетитулованные дворяне являли собой не только более крупную, но и намного более разнородную социальную группу. К 1815 г. некоторые ответвления этих семей уже не принадлежали к высшему классу, и члены их в большинстве своем занимали довольно незначительные государственные должности. Среди представителей двух последних поколений встречается небольшое количество эмигрантов, и столь же небольшое число людей, занимавшихся частной коммерцией. Намного более значительная часть посвятила себя исключительно управлению собственными земельными угодьями; несколько меньшую группу составляют государственные чиновники. В эту группу входят и Landräte (ландраты, главы немецких административных округов), хотя они составляют здесь меньшую часть, чем среди титулованных аристократов. По сравнению с соответствующими группами русского дворянства, здесь намного меньше средних и высших государственных чиновников, и почти нет дипломатов.

Crossposts: http://bigbeast-kd.livejournal.com/255193.html

Король Фридрих-Вильгельм IV, правивший Пруссией в 1840-1861 гг., очень любил делать карандашные наброски. Соверменники отмечали, что каждый свободный момент монаршьей особы был посвящён рисованию — чаще всего король изображал людей и места, которые встречал в путешествиях, мифических существ и аллегорические сцены. После себя король оставил большой архив творчества, познакомиться с которым теперь можно благодаря проекту Потсдамского университета. Наброски разложены в хронологическом порядке, снабжены тематическими тэгами и описаниями (правда, пока что только на немецком языке). В коллекции есть автопортреты, евангельские сюжеты, архитектурные наброски и пейзажи, - сообщает сайт Newtonew.

( Read more... )

Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy

Зомбарт, ситуация в нулевые годы ХХ века:

Что же делает немецкий рабочий со своим (относительно) столь большим остатком от «необходимых» расходов? Тратит ли он больше на цели образования, на удовольствия, на союзы, на подати, на врачей? – Ничего подобного. Все, что он «сберегает» после расходов на квартиру, одежду, пищу, все это он пропивает. Всю разницу между «свободными» доходами американского и немецкого рабочего – и даже больше – поглощают расходы на спиртные напитки. В последнее время часто указывали, что, по-видимому, американский рабочий меньше потребляет алкоголя, чем его немецкий коллега. Я могу цифровыми данными подтвердить это наблюдение.

Из специально исследованных 2567 американских рабочих семейств почти половина совершенно воздерживалась от употребления спиртных напитков: лишь у 50,72 % вообще были расходы на последние. Но и у тех из них, которые употребляли алкоголь, расходы на «опьяняющие жидкости» («intoxicating liquors» – техническое обозначение «спиртных напитков» в статистике) были весьма невелики. Эти семейства ежегодно тратили в среднем 24,35 долл. (103 марки) (тамошние уроженцы – 22,28 долл., иноземцы – 27,39 долл.; больше всего тратили шотландцы – 33,63 долл. и немцы – 33,50 долл.); что составляет 3,19 % всех расходов. Если же расходы на спиртные напитки, делаемые пьющими семействами, причислить к общим расходам всех семейств, то получится, что средний расход на этот предмет равняется 12,44 долл. (52 марки), или 1,62 %. (Бюджеты семейств в Массачусетсе, к сожалению, не содержат никаких особых данных на этот счет.)

Для правильной оценки немецких цифр нужно принять во внимание, что алкоголь – а именно пиво – в Соединенных Штатах значительно дороже, чем у нас. Обычной мерой для местного изделия пива являются 2/10, в лучшем случае 3/10 литра, и это стоит в среднем 5 центов, т. е. около 20 пфеннигов. Немец получает, следовательно, за те же деньги, по крайней мере, двойное количество «напитка», а в Южной Германии, вероятно, и тройное. Впрочем, американское пиво несколько крепче, чем южно-германское. Теперь я приведу цифры анкеты немецких хозяйств. (У Мая нет особых цифр относительно употребления спиртных напитков.)

Относительно воздержанны рабочие Берлина. Они расходуют на пиво и водку в среднем ежегодно 111 марок, что составляет 6,64 % всех расходов. И все же, пожалуй, они пьют в четыре или пять раз больше, чем американцы.

Но чрезвычайно много на потребление алкоголя идет у южно-немецких семейств. Рабочие Карлсруэ расходуют на алкоголь в среднем 219 марок, т. е. больше, чем 1/5 расходов на хозяйство, 12,6 % всех расходов. И нам известно также, какое количество алкоголя получают они на эту сумму; семейство ежегодно потребляет в среднем 769 литров пива, 139 литров вина, 6 литров водки. На здоровье!

Несколько скромнее расходы на спиртные напитки у семейств Нюрнберга. Но и у них они составляют в среднем 143 марки, т. е. 9,61 % всех расходов, причем на пиво приходится 9,21 %. Принимая во внимание низкие цены на пиво в Нюрнберге, городе пива, можно сказать, что и здесь выпиваемое количество немногим уступает Карлсруэ. Итак, немецкое рабочее семейство тратит на алкоголь в три-четыре раза больше, чем американское, выпивает, следовательно, пожалуй в шесть-семь раз больше и отягчает свой бюджет расходами на этот предмет, по крайней мере, на ту же сумму, которую перерасходуют американцы на квартиру, пищу и одежду. В общем, вероятно, по выключении расходов на спиртные напитки, остающийся у рабочего свободный остаток составляет в Америке больший процент, чем в Германии.

В 13-ом и 14-ом веке Орден имел за собой в прибалтийском пространстве мощную поддержку Империи. Но в 15-ом веке она опустилась до расколотой на более 100 карликовых государств бессильной федерации, неспособной охранять свои значительные интересы в дальней Прибалтике. И как раз в решающий момент, в 1410 году, судьбой Империи руководили Люксембурги Венцель и Сигизмунд, - два совершенно неспособных, ненадежных человека. Так Тевтонский Орден, настоящая немецкая колония в Прибалтике, в 15-ом веке более не находил подмоги в Империи. Если он хотел помощи, то должен был оплачивать ее высоким денежным довольствием и уничтожать тем самым финансовые силы своего государства, подвергая себя опасности того, что неудовлетворенные компании наемника превращались в шайки разбойников или во врагов Ордена.

Темные перспективы 15-ого столетия не улучшились в 16-ом веке, а катастрофически ухудшились. Вследствие неудовлетворительного состояния Церкви все громче раздавались призывы к реформе ее верхушки и всех звеньев, это был уже и тут и там звучащий подспудный, зловещий рокот перед извержением вулкана. Сначала в Англии, где ересиарх Уиклиф своим учением атаковал основания церкви; поколением позже в Чехии, где Ян Гус раздул огонь, который вверг богемские и все близлежащие земли с 1417 по 1436 годы в истребительную войну. В 1520 Мартин Лютер вынес неудовлетворительное состояние Церкви на публику. Он вверг всю Германию в раскол. Его примеру последовали Цвингли, Кальвин и другие. В течение 16-ого столетия религиозная война бушевала по всему Западу, кроме итальянского и испанского полуострова.

Для духовных орденов религиозный раскол стал особенно роковым, так как все реформаторы отказывались от орденской жизни, как чего-то определенно противоестественного. При ожесточении, с которым со всех сторон велась эта религиозная война, дальнейшее существование духовных орденов было невозможно там, где реформация приходила к победе. Но в победе реформации были заинтересованы ради имущества монастырей и церковных владений многие немецкие князья, мелкие князья, магистраты имперских городов. Они постепенно возводили в закон принцип "Cuius regio eius religio", что значило - суверен определяет религию своих владений.

Протекционизм распространялся не только на сельское хозяйство. Во многих отношениях причина, по которой в Англии в 1840-х годах он был уничтожен, а в Имперской Германии, напротив, введен, в большей степени зависела от представителей промышленных и интеллектуальных кругов, а не от аграрного лобби. Интересы английских фермеров и землевладельцев в 1840-х и 1880-х годах, а также прусских фермеров в последнее из упомянутых десятилетий, всегда были связаны с протекционизмом. При этом в 1840-х годах в интеллектуальном мире Европы господствовала доктрина laisez-faire, которая в последнюю четверть столетия утратила свое доминирующее положение. Еще более важно, что основные отрасли тяжелой промышленности Германии, в 1870-х годах стоявшие за протекционизм, заключили союз с аграриями. В 1840-е годы вся английская промышленность, за немногими исключениями, была за свободную торговлю по той весьма резонной причине, что в конкурентной борьбе одерживала верх над большинством своих зарубежных соперников. В 1880-х годах о протекционизме в сельском хозяйстве Англии нечего было и думать. «В импортной экономике юга, которая обеспечивала большую часть доходов коммерсантов, финансистов, рантье и представителей интеллектуальных профессий, стояли за свободную торговлю с текстильной, металлургической и машиностроительной экспортной промышленностью севера, с судовладельцами крупнейших портов и судостроителями Тайна, Мерсея и Клайда. Широкие имперские, военные и морские интересы косвенным образом были связаны со свободной торговлей, и инвестиции в производство сырых материалов и морские перевозки являлись основой фондовой биржи в поздневикторианскую эпоху. Избиратели, принадлежавшие к рабочему классу, упорно противились любым попыткам запретить ввоз зерна из-за рубежа».

( Read more... )

Как бы то ни было, отмена Хлебных законов явилась следствием не только добродетелей сторонников Пиля и недемократической природы британской политической системы. Нельзя связывать этот шаг исключительно с процветанием сельского хозяйства Англии в 1840-е годы, а также с мощной поддержкой тех членов парламента, которые не были аграриями, хотя и эти факторы чрезвычайно важны. Существенную роль сыграли здесь также и виги. До определенной степени виги играли здесь в свои партийные игры. Джон Винсент называет английских аристократов, занявшихся в девятнадцатом веке политикой, «игроками-любителями», и в этом есть доля правды. Играть в партийные и политические игры было занятно, побеждать в них было еще занятнее, а получение государственной должности возбуждало дух и достойно венчало всю игру. Специфика проведения в 1867 г Второго билля о реформе служит иллюстрацией того радикализирующего эффекта, который могло повлечь за собой состязание двух аристократических по своей основе партий за государственные посты и симпатии электората. Соответственно, некоторые дворяне ощущали, что английская аристократическая конституция принесена в жертву партийным играм.

Россия и Пруссия - парламентаризм

Учреждение парламентов в Пруссии и России, после революций соответственно 1848 г. и 1905 г., существенно изменило политику дворянства. В доконституционный период перед дворянами, слишком энергичными для того, чтобы проводить свои дни в праздности, но и не питавшими пристрастия к военной службе, вставал следующий выбор: или довольствоваться управлением собственными имениями, завязнув в тихой провинциальной заводи, или попытаться вскарабкаться на вершину бюрократической лестницы. Зачастую ни одна из этих возможностей их не привлекала. Н. В. Чарыков, отпрыск старинной семьи провинциальных дворян, в конце концов избравший дипломатическую карьеру, утверждал: «Будь в России конституционное правление, я несомненно попытался бы войти в парламент». Конституционная политика, с одной стороны, открыла Отто фон Бисмарку путь спасения от чиновничьей лямки, с другой, помогла преодолеть изоляцию Померании: слишком гордый и независимый для того, чтобы быть мелким чиновником, слишком честолюбивый для доли фермера или ландрата, Бисмарк ухватился за тот шанс, который предоставил ему парламент.

( Read more... )

Сегодня историки редко придерживаются той точки зрения, которая господствовала в России в 1914 г. и во многом уравнивала Германию и Британию. Ужасающий опыт нацизма требует, чтобы особенности Германии, ее специфический путь (Sonderweg), были подвергнуты тщательному объяснению. В этическом плане прежде всего возникает вопрос, как могло случиться, что страна, являвшаяся основным составляющим элементом либеральной христианской цивилизации викторианской эпохи, вверглась в пучину нацистского варварства? В политическом аспекте недоумение вызывает отход Германии от англо-американского пути модернизации, который до 1914 г. провозглашался в исторических концепциях вигов универсальным, и который, по крайней мере, в наиболее наивных научных теориях, предлагаемых после Второй мировой войны, был значительно демократизирован, облечен в квазинаучный жаргон и возведен в науку под названием теории модернизации. Для многих историков, стремящихся объяснить германский Sonderweg, значение юнкерства приобретает порой преувеличенные размеры. Существование подобной доиндустриальной элиты в нынешнем веке рассматривается, как главная причина, определившая неспособность Германии следовать демократическим путем к капитализму в современном его виде. Прямо или косвенно, но нередко противопоставляются, с одной стороны, юнкерство, поставившее собственные сельскохозяйственные интересы выше общественного блага, и упорно защищавшее недемократическое избирательное право, с другой, английская аристократия, которая в свое время отменила Хлебные законы и пошла на проведение парламентской реформы, способствовавшей мирному переходу к демократии. В контексте сравнения Англии и Пруссии имеет особый смысл подробно рассмотреть вопрос о сельскохозяйственном протекционизме, так как именно этот вопрос может многое сказать как об аристократиях обеих стран, так и о политических системах, в которых они существовали.

Католическая аристократия Германии

В России и Германии аристократы, как правило, уступали в богатстве представителям английской знати, а их притязания на политическую власть оспаривались крестьянством, бюрократией и монархом. Однако в своих владениях крепостник, в отличие от английского аристократа, пользовался непререкаемой властью. Даже в южной и западной Германии до 1848 г. Standesherr соединял влияние, связанное с богатством и социальным положением, с полномасштабной судебной и полицейской властью. Лишь после окончательного упразднения последних элементов крепостничества в 1848 г., он стал просто землевладельцем.

С одной стороны, события 1848 г. резко уменьшили политическое значение дворянства западной и южной Германии, в особенности Standesherren. Утратив остатки и внешние атрибуты власти, они превратились в обыкновенных состоятельных граждан в обществе, где богатство вскоре стало распространенным явлением. С другой стороны, в результате событий 1848 г. многие дворяне-католики получили больше возможностей для того, чтобы выступать в качестве знаменосцев религиозных и партикуляристских ценностей своих сообществ, противоборствуя экспансии индустриального капитализма и модернизации, проводимой протестантским государством.

( Read more... )

Но в 1893 г. католическое дворянство еще не исчерпало свою роль в политике. Когда сельскохозяйственная депрессия пошла на спад, некоторые аристократы вновь вернулись на политическую арену. Дворянство сохраняло свое влияние в Силезии и в аграрном крыле центристов. Консервативно-центристский блок 1909 г. осуществил свои давние упования, добившись уклона партии вправо благодаря достигнутому между центром и правительством компромиссу по военно-морской политике. Но после 1893 г. аристократия уже никогда не занимала в партии Центра таких выдающихся позиций, как во время Kulturkampf. Теперь партией управляли профессиональные политики (в основном буржуазного происхождения), которые, в качестве специалистов, прежде всего могли безошибочно определить настроения католических масс и уравновесить требования различных составляющих электората. К 1914 г. влияние, которым аристократы-католики пользовались в партии Центра, примерно соответствовало влиянию британских либералов, а не той ведущей роли, которую традиционный высший класс все еще играл в английской или прусской консервативных партиях.

30 октября 1864 года Дания подписала Венский мирный договор, подтвердив переход Шлезвига, Гольштейна и Лауэнбурга в руки короля Пруссии и императора Австрии. Для датчан все закончилось, для немцев -
только начиналось.

Как я уже сказал, Дания была для Бисмарка слишком мелкой целью. Влезая в войну, он ставил капкан на более крупного зверя - на немцев. Не тех, о которых вы подумали, не австрийцев с баваро-саксоно-ганноверцами. Точнее и на них тоже, но это так - дополнительные бонусы. Шлезвиг-Гольштейн должен был загнать в угол тех кто привел Бисмарка к власти и поддерживал его.

( Read more... )

15 июня Бисмарк разослал ультиматумы Ганноверу, Гессену и Саксонии а 16 июня прусские войска вторглись на их территорию. Дальнейшее - общеизвестно. Наступающие врозь, прусские армии сойдутся у чешского городка Садовы 3 июля, чтобы вместе разбить австрийскую армию. Германия начнет свой путь к двум мировым войнам. Шлезвиг и Гольштейн станут прусскими провинциями.

Человеческая память ограничена. Мы помним первооткрывателей, но никто не помнит их сотрудников и помощников. Эмилю Берингу в этом смысле повезло гораздо больше. В группе Коха было принято совместно работать и помогать друг другу в исследованиях. Так что его помощники заслуженно получили известность за свои собственные открытия.

Ассистентом Беринга в исследованиях по дифтерии был Китасато Сибасабуро. Старший сын старосты деревни Окубо, выпускник медицинского факультета Токийского университета присоединился к группе Коха в 1885 году. В 1889 он выделил чистую культуру столбнячной палочки. В области дифтерии Сибасабуро ассистировал Берингу, в области столбняка - Беринг ассистировал Сибасабуро.
( Read more... )

Упертый пруссак добился своего. Он не получил вакцину, он получил лекарство. Пришла пора ввести его человеку.
В рождественскую ночь 1891 года, в переполненной умирающими от дифтерии детьми берлинской клинике Бергмана на Брикштрассе первый шприц с овечьей сывороткой вошел под кожу человека...

15 марта 1854 года в сельской школе Хансдорфа (сейчас Лавице), округа Розенберг Восточной Пруссии, родился Эмиль Адольф Беринг. Нет, его не родила рано созревшая ученица или легкомысленная юная учительница. Сильно сомневаюсь, что в тогдашней сельской школе таковые вообще были. Нет, первенцем разрешилась вторая жена учителя Георга Августа Беринга - Августина Цех.

( Read more... )

В 1889 году капитан Эмиль Адольф стал ассистентом Коха в Институте Гигиены. За мирной и безобидной вывеской проходила передовая войны против страшного врага - чумы, холеры, сибирской язвы, малярии. туберкулеза эт цетера. Эмилю Берингу достался участок борьбы с дифтерией и столбняком.