bigbeast_kd | Entries tagged with италия

Год 396 от рождества господа нашего, от начала же правления Диоклетиана сто одиннадцатый, стал годом передышки... Ну, кроме Греции, конечно, нещадно разоряемой готами Алариха. Западная империя перенимала у Восточной управление Паннонией (Венгрия, восточная Австрия, Словения) и Далмацией, Стилихон пропадал где-то на Рейне (полагаю, ожесточенно выкраивал пополнение), казалось, обычный ход дел восторжествовал над временными возмущениями.

Аларих входит в Афины. По легенде, увидев Афину и Ахилла, он не тронул город. По другим сведениям, более заслуживающим доверия, ограбил его. Крещеные готы с благочестивым удовольствием разграбили все языческие святилища Эллады.

В начале 397 года Стилихон, проплыв морем, высадился у Коринфа. Вестготы внезапно обнаружили, что заперты на Пелопонессе, и хорошие люди окружают их, сжимая кольцо. Стилихон осадил Алариха на элидском плато Фолой, где его народ начал страдать от голода, жажды и эпидемий.

Танцующий дубовый лес Фолой

Каким образом Алариху удалось ускользнуть - загадка. Некоторые даже обвиняют самого Стилихона, пытавшегося, якобы, создать проблемы Аркадию. Но Зосим пишет, что хотя сам Стилихон и не увлекся театром и гетерами, зато позволил своим войскам грабить местное население. Видимо, воспользовавшись деморализацией, Аларих и ушел со всей добычей, - не исключено, что подкупив кого-то из высокопоставленных командиров.

В итоге переправившегося в Эпир (Албания и северо-западная Греция) Алариха назначили военным магистром в Иллирике (это практически весь восток Балкан), а Стилихона, за то, что вторгся на территорию восточной империи без разрешения Аркадия, сенат и император объявили врагом государства. Отныне путь к Константинопольскому двору, на службе которому прошла лучшая часть его жизни, Стилихону был заказан и де-юре.

Евтропий, руководил Восточной империей в 395-399 годах

Тем временем Евтропий, правящий востоком после Руфина, перетянул на свою сторону комита и магистра обеих войск в Африке Гильдона. Поставки зерна в Италию прекратились. Стилихон был в бешенстве. К счастью, под рукой оказался беглый брат мятежника, Масцизель. Мавру вручили войско, продовольствие и корабли, и тот, пылая жаждой мести за двух убитых сыновей, победил Гильдона.
Самого же слишком популярного победителя на глазах Стилихона столкнули в реку, а тот лишь смеялся, глядя на его трепыхания.

Во время мятежа Гильдона Британия подверглась атаке саксов, пиктов и скоттов. Римлянам удалось разбить саксов, навести порядок на море и отбросить пиктов. Якобы на деньги, захваченные в Африке, Стилихон реконструировал в 400 году Адрианов вал. Но это, скорее, из области замыслов - нет никаких свидетельств тому.

Итак, наш герой успешно разобрался с врагами и, чтобы укрепить свое положение, в феврале 398 года женил Гонория на своей дочери, Марии. Однако Серена, под тем предлогом, что дочь слишком молода для рождения детей, нашла опытную наставницу для невесты. В итоге та, хоть и спала с императором, все десять лет брака оставалась девственницей.

Гонорий

В январе 400 года Стилихон стал консулом. Никто не знал, что заканчивается IV век от Рождества Христова, никто не знал, что заканчивается время Рима на западе. Наоборот, проблемы были у Востока, война с Гуннами, мятеж остготов, мятеж вестгота Гайны в Константинополе, казнь Евтропия с конфискацией имущества. А на западе - тишь да гладь.

Уже в следующем году под напором Великого Переселения ледяной панцирь лимеса затрещит, и спустя десять лет Вечный Город падет. Половодье племен затопит Европу, надолго погружая ее во тьму.

Право, нам ли не ведать, какая
Разольется вселенская грязь,
Как зачавкает дерн, размокая,
Снежно-талою влагой давясь?
Это пир пауков многоногих,
Бенефис комаров и червей.
Справедливость - словцо для убогих.
Равновесие - будет верней.

Ришелье доверил абсолютно постороннему дипломату, чью сторону можно было подозревать в происпанской политике, обсудить каждый пункт мирного договора с испанским губернатором Милана. Папа остался очень доволен и много хвалил Мазарини. С этого момента покровителями Джулио становятся кардиналы Франческо и Антонио Барберини – племянники Урбана VIII. Видимо, именно благодаря им наш герой приучился разбираться в искусстве. Это было тем более полезно, что Мазарини постоянно слал подарки французским министрам. И если Сервьену и Шавиньи можно было отправлять духи и перчатки, то самому Ришелье – только произведения искусства.

Следующий раз Мазарини появился в Париже через год и всего только на шесть недель. Его задачей было попытаться склонить Францию к союзу с новым герцогом Савойи. Увы, Ришелье не собирался рисковать ради этого своими швейцарскими союзниками. Этот короткий визит ознаменовался двумя символическими событиями в жизни Мазарини. Во-первых, нунций в Париже Бики выстриг ему на голове тонзуру, так чтобы сохранить роскошные локоны. Тем самым Джулио стал как бы священником. Во-вторых, он познакомился с Анной Австрийской, своей будущей соратницей, и если и не любовницей, то сердечной подругой. Ни первое, ни второе событие никак не помешали ему забавляться с прелестными француженками и итальянками.

Зато теперь он получил к статусу каноника титул апостольского (то есть папского) протонотария – одного из высших папских канцелярских чиновников. Отныне он носил фиолетовую рясу и к нему было положено обращаться «монсеньор». Ну и разумеется, отныне он мог полностью содержать свою обширную семью и личный штат персонала.

О семье Мазарини никогда не забывал. Поскольку его младший брат и одна из сестер подались в монахи, главной задачей Джулио стало обеспечение выгодных партий сестрам. В июле 1634 Маргарита вышла замуж за Джеронимо Мартеноцци, молодого вдовца, сына главного мажордома кардинала Антонио в палаццо Барберини, там же несколько недель спустя сочетались браком Джиролама и Лоренцо Манчини, ее кузен из более знатного рода. В августе Мазарини дал за сестрами приданое в размере 40000 ливров каждой, деньги дал лично Урбан VIII.

Основную часть времени Джулио проводил либо в палаццо (дворце) Барберини, либо на вилле Антонио в Банье, близ Витербо. Кардиналы Барберини конкурировали между собой, а их высокопоставленный дядя всячески поощрял их соперничество, делавшее племянников очень послушными. Мазарини, убедившись, что Антонио не блещет честолюбием, окончательно сделал ставку на Францию. Он убедил того, чтобы меньше просить средств у дяди, брать деньги от Ришелье в обмен на отстаивание французских интересов в Курии. Изящество комбинации заключалось в том, что Антонио был все рано обязан этим заниматься по долгу службы, в качестве легата Авиньона. То есть, обвинить его в отстаивании французских интересов – все равно, что сказать, что он хорошо справляется со своими обязанностями.

В конце концов хлопоты Ришелье увенчались успехом – в августе 1634 года Урбан VIII, оставив должность нунция в Париже за Бики, даровал Мазарини статус внеочередного нунция, и отправил в Париж. В роскошном экипаже, запряженном шестеркой мулов, везя с собой подарки кардинала Антонио кардиналу Ришелье – четыре картины Тициана, одну – де Кортона и множество сундуков с парфюмерией и безделушками. По прибытии в конце ноября к месту службы его встретил торжественный эскорт из ста карет. Подобная пышность должна была показать Мазарини, что Франция на его стороне. Увы, это не означало. что она на стороне привезенных им папских предложений.

Ришелье с места в карьер дал понять, что поражение шведов при Нердлингене ставит Францию на порог вступления в Тридцатилетнюю войну. Тем самым на грани провала оказывалась одна из трех важнейших целей. Второй целью было признать законность брака Гастона Орлеанского с Маргаритой Лотарингской. Третьей – вернуть Лотарингию ее брату Карлу. Франция объявила войну Испании 26 мая 1635 года, и учившийся у Ришелье искусству управления Мазарини оказался в подвешенном положении.

В марте 1636 Франческо Барберини, заподозривший, наконец, неладное, приказал ему выехать из Парижа в Авиньон. Это был гром среди ясного неба. Мазарини впал в глубочайшую депрессию. В то время как во Франции бушевали политические бури он должен был мирно сидеть в захолустье без дела, ожидая непонятно чего. К счастью, о нем не забыл кардинал Антонио. В ноябре 1636 он отозвал своего клиента в Рим. Через месяц, добравшись до патрона, Мазарини бросился к нему в ноги, несмотря на ранний час. К чести Джулио, он хорошо запомнил, кто помогал ему в трудную минуту. Он не оставит Антонио, когда тот сам попадет в опалу и вынужден будет бежать. Но и Франческо он приютит, и не станет ему мстить.

А пока единственной надеждой Мазарини была Франция. Там прекрасно понимали, что больше им при папском дворе надеяться не на кого. Бедолага вынужден был вертеться ужом, пытаясь хоть как-то отстоять интересы Франции перед лицом могучей происпанской партии. Чем дальше, тем больше он отходил от идеи мира и становился противником Испании. Беличье колесо, в котором он был вынужден вертеться, внезапно остановилось. В конце 1638 года скончался Франсуа Жозеф Ле Клерк дю Трамбле – потенциальный преемник Ришелье. В ноябре 1639 года Джулио был официально приглашен во Францию. Он оставлял в Риме родителей, с которыми ему уже не суждено было увидеться, и внезапно овдовевшую сестру Маргариту с двумя маленькими дочерьми – Лаурой и Анной-Марией. Испания отказала ему в паспорте, и он вынужден был отплыть на хорошо вооруженном французском судне из Чивиттавеккьи в Марсель. 5 января 1640 года Жюль Мазарен прибыл в Париж.

Разумеется, Мазарини с его жутким почерком не собирались нагружать канцелярской работой. Эта должность позволяла ему потихоньку присматриваться к тайным пружинам папской дипломатии. Джанфранческо, видимо, надеялся обратить Джулио в церковнослужители – он добыл ему место каноника с пенсией. Но молодой двадцатипятилетний модник с распущенными локонами, завитыми вверх усами и бородкой клинышком вовсе не собирался смирять свою плоть. Зато в сфере дипломатии он полностью оправдал надежды патрона. Уезжая в Рим, Сакетти передал в 1629 году Мазарини полномочия вести переговоры с командующими испанской и французской армиями, а также Савойей.

Не зная контекста, поручение может показаться мелким и рутинным. Но как раз в это время между Испанией и Францией вспыхнула война за Мантую. То есть, на самом деле Мазарини поручили отстаивать интересы Церкви на театре военных действий между сильнейшими католическими державами. В конце 1629 года скромный дворянчик без титулов и денег впервые встречается с самим королем Франции в Лионе. В завуалированной форме Луи попросил довести до папы, что пора бы сменить политику на профранцузскую. А 29 января 1630 года там же, в Лионе, состоялось самое главное в судьбе Мазарини знакомство. По дороге в Италию, к театру боевых действий, здесь остановился кардинал Ришелье.

С точки зрения Первого Министра, римлянин был шпионом, и не заслуживал большего, чем протокольный прием на десяток минут, вместе с послом Венеции. Но наш герой ухитрился удерживать внимание кардинала в течение целых двух часов. Это при том, что само его предложение о перемирии было для Ришелье абсолютно неприемлемым. От слова «совсем». Более того, Мазарини и не подумал удрученно удалиться восвояси. С января по май он шел следом за французами и настырно атаковал их просьбами заключить перемирие. Эта настойчивость вскоре окупила себя. Застрявший в Мантуе Первый Министр начал получать тревожные вести из Парижа, о том, что знать начала очередной подкоп под него. Теперь перемирие становилось не досадной помехой, а шансом успеть справиться с делом. Ришелье начал интересоваться, когда же возвратится Мазарини.

2 августа 1630 года тот явился на аудиенцию. Сначала Ришелье продемонстрировал свой фирменный приступ бешенства, но, увидев, что итальянец не испугался, принес извинения и попросил его продолжать переговорный процесс.

На самом деле Ришелье сделал ход конем. Пока Мазарини продолжал гнуть свою линию и уговаривать командующих армиями, французский агент прибыл на рейхстаг в Регенсбурге, где без особого труда и добился заключения выгодного для Франции мирного договора. Другой бы пришел в отчаяние, но наш ловкач даже свое поражение обратил в победу. 26 октября пришло известие о мирном договоре. Мазарине тут же добился от испанцев снятия осады и помчался на полном скаку к французам, крича «Мир! Мир!». После короткой прочувствованной речи французы и испанцы начали обниматься. Ришелье оценил, с каким искусством Мазарини сделал себя чуть ли не главным миротворцем. Он послал ему поздравления и приказал разместить в газетах гравюру с всадником, размахивающим пергаментом. Так началась эпопея по привлечению Мазарини в Париж.

Первый визит в город, с которым его свяжет судьба, Джулио предпринял уже в январе 1631 года. Успешно справившийся с происками врагов Ришелье отказался ратифицировать мирный договор, и задачей Мазарини было прозондировать почву и поработать в направлении нового мирного договора. Миссия длилась три месяца, в течение которых министры Франции усердно облизывали со всех сторон этого странного итальяшку без определенного рода занятий. Их начальник уже начал просить лично у Урбана VIII назначить Мазарини папским нунцием в Париже и отдал приказ французскому послу в Риме всячески работать над этим назначением. То есть, ставить на Мазарини по-крупному Ришелье начал еще за десять лет до операции «Преемник».

Великий французский государственный деятель Джулио Мазарини родился в бедной итальянской семье. Бедной весьма условно. Пьетро Мазарини был мажордомом (управляющим) коннетабля Неаполя Филиппо, главы древнего и могучего дома Колонна. Место это молодому сицилийцу выхлопотал брат, иезуит Джулио Мазарини, получивший популярность благодаря своим проповедям. Должность была хоть и хлопотной, но весьма почетной. Положение обязывало вести достойный его образ жизни, а поток средств зависел от прихотей господина. Был ли Филиппо Колонна так уж скуп? Сомнительно. Скорее, Пьетро был ненасытен.

Коннетабль же и устроил брак Пьетро со своей крестной дочерью, Гортензией Буффалини, из довольно знатного дворянского рода Умбрии. Знойным летом, 14 июля 1602 года, в фамильном поместье Буффалини, в Пешине, Гортензия родила первенца. После Джулио у нее родилось еще пятеро детей. Чем больше становилась семья, тем больше требовалось денег, и все свои надежды отец возложил на старшенького. Для итальянца, а тем более – сицилийца, семья – это святое. Так что Джулио всячески старался не подвести ее.

Учеба Мазарини началась с семи лет, когда его приняли в римский колледж иезуитов, чье здание было рассчитано на две тысячи учеников. Иезуиты отнюдь не являлись косными схоластами, они давали прекрасное образование, ориентированное не столько на духовную, сколько светскую карьеру. Общество Иисуса всегда стремилось находиться на острие научной мысли, чтобы эффективно вести пропаганду. Мазарини учился прилежно, но не был туповатым зубрилой. Наоборот, его быстрый, порой неразборчивый почерк словно не поспевал за работой мысли. Напрасно отец переживал, что это помешает учебе. Джулио был если и не самым талантливым, то одним из способнейших учеников. Восхищенные его успехами в латыни, теологии, логике, геометрии и риторике, отцы-иезуиты всячески старались переманить его к себе. Ему даже доверили сыграть роль Игнатия Лойолы, основателя ордена, в спектакле по случаю его канонизации.

Но молодой жизнелюб на дух не переносил строгой орденской дисциплины. А еще, по-видимому, мальчику претила принципиальная лживость, вытекавшая из задач и методов общества Иисуса. Мазарини всегда будет держаться от иезуитов подальше, и никогда не согласится исповедоваться хоть кому-то из них. Да, это может шокировать, но беспринципный интриган и хитрюга в политике, с детства был честным и порядочным человеком. По крайней мере, с близкими людьми.

Острый ум, изящные манеры, хорошее телосложение и приятная внешность позволяли Джулио завязывать знакомство с намного более знатными и богатыми ровесниками. Поддерживать же его позволяли чувство собственного достоинства, открытый характер, дружелюбие и готовность ради друзей поступаться своими интересами.

Начало карьеры Мазарини выглядит анекдотическим. Юный вертопрах пристрастился к карточной игре, и Пьетро упросил господина отправить его в Испанию в качестве ментора и компаньона сына - Джироламо Колонна. В Алькале два горячих итальянца три года днем штудировали право, а ночью волочились за испаночками. По возвращении в Рим пути друзей ненадолго разошлись – Джироламо возвели в сан кардинала, а Джулио, защитив докторскую степень по каноническому и гражданскому праву, занялся управлением хозяйством Колонна. Для его амбиций этого было мало и он с радостью принял предложение четвертого сына Колонна, Карло, поступить в полк принца Палестрино капитаном. Как раз в 1624 году Ришелье занял стратегически важную долину, через которую шла связь между испанскими и австрийскими Габсбургами, и папские войска должны были защищать Милан вместе с испанцами. Здесь напрашивается описание героических подвигов молодого капитана. Так вот - их не будет. Повоевать ему так и не удалось, полк нес унылую гарнизонную службу. Джулио быстро приспособили в соответствии с его талантами - держать связь с испанцами. Именно он и добился от Гонсальво де Кордова согласия на роспуск папских войск в 1627.

Для другого три года военной лямки были бы потерянным временем. Мазарини же именно в это время сделал первый шаг к вершинам власти. Он завязал знакомство с папским нунцием (полномочным представителем) Джанфраческо Сакетти. Сразу после роспуска полка тот взял его к себе секретарем.