... и литература

Язык - это то, что человек усваивает очень рано. В том возрасте, когда он еще не очень уверенно владеет руками. "Люди говорят" - за этим слоганом стоит не просто история философии, но и тьма додревних архетипов. Тот кто говорит - может быть и не человек, но тот кто не говорит - не человек точно. "Жопе слова не давали", как формулируют уста младенцев.

Однако, откуда мы берем язык. Поразительно, но люди, прилежно изучавшие в школе, как им говорить правильно, уверены, что заводится он сам, из народа. Это, конечно, правда. Ни один из искусственно созданных языков так и не стал сколь-нибудь употребительным. Оно и неудивительно - язык нужен человеку для того, чтобы добиваться своих целей. И если он для того негоден - хоть как извращайся, говорить на нем не будут. Ирландское правительство сколько угодно может поддерживать и пропагандировать свой исконно-посконный язык, но гордые дети зеленого Эрина все равно говорят на языке ненавистных захватчиков.

Поэтому любой из ныне употребимых языков восходит к некому языку "крови и почвы". Однако есть одна хитрость. Язык исконных носителей, "бабушкин язык", выглядит совершенно непохожим, даже иностранным для прошедших школьную обработку во втором поколении внуков.

Само произношение слов меняется, приспосабливаясь под написанный текст, даже если этого не требуется (а иногда еще смешнее - от ученика требуют говорить правильно, а не как написано).

В джунглях Новой Гвинеи языков около тысячи (точно все равно никто не знает), в джунглях Южной Америки, где порезвились охотники за людьми - уже меньше. Чем труднодоступней и обильней пищей регион - тем больше там было первоначально языков. Там где прокатились свежие нашествия, якутов ли, негров банту - там языков меньше. Да на Урале одна долина и не прокормит - не Кавказ, чай.

Над немцами и итальянцами любят пошутить по поводу их диалектного "лоскутного одеяла", непохожего на язык Петрарки или Гёте. Но сами шутники видят ли пусть не бревно - такую же соринку в своем глазу? Откройте словарь живого великорусского языка Даля и посмотрите - так ли уж легко было иностранцу, изучившему язык Пушкина, понять плесковиця (псковитянина) или чалдона? Про бретонцев и басков уж не будем, но провансальский язык был жив на юге Франции и после войны.

Как же так можно было жить? Да очень просто - крестьяне с языками даже из совершенно разных языковых семей могли быстро установить контакт с соседями - им же не синхрофазотроны с некоторыми местами блаженного Августина обсуждать. Так что обсуждение рыбалки финном и русским из "особенностей" не такая уж выдумка. )))

Более того, если у соседей есть полезные в хозяйстве штуки, не грех их и позаимствовать, вместе со словами. А если выгодней вообще перейти на другой язык - да ноу ж проблемз же! Язык - это инструмент, и знатный славянин становился немцем или мадьяром, немец - французом или англичанином, а славянский или половецкий невольник - турком или персом. Но это так сказать, случаи индивидуальные, смена же языка бесписьменным народом - случай настолько заурядный, что и говорить неудобно.

Все изменилось, когда Ваня Доброгоров изобрел книгопечатание.

Я писец из Полы!

Почему книгопечатание, а не письменность? Ну, ответ довольно прост. По той же причине, по которой платье, сшитое иголкой из ткани, вытканной вручную, стоило неизмеримо дороже, чем фабричная.

Пергамент дорог - фиг бы с ним, шумеры вон на глине писали, которой в наших краях - завались. А вот труд переписчика - крайне дорог. Это вам не кайлом махать. Говорить человек сам выучивается, а вот выучить читать и писать - это проблема. Некоторые и после университета ниасиливают.

Так что каждый экземпляр рукописного документа обычно был на вес золота. И учить грамоте 90% населения не было смысла. Ну зачем она была крестьянину? Сколько оброка платить, где граница его поля, что детям завещать - это все регулировалось обычаем и знали все наизусть. Да что крестьяне, "Недоросля" вспомним. Провинциальному дворянину грамота тоже была особо без надобности. Письмецо какое ему и грамотей за мзду выправит, а управляющего, шельму, пороть, да мечом махать - это и без книг можно освоить. Даже неграмотный священник, заучивший молитвы на слух, для средневековья - не такая редкость.

Отсюда, кстати, понятно, почему алфавиты не соответствуют фонетике языка и, вообще, почему письменностей так мало, меньше, чем письменных языков. Это нам с вами неудобно учить кучу правил, исключений, особых случаев. Но раньше грамоте учился тот, кому это надо и кто мог себе позволить. Смысл монаху изобретать алфавит под германскую фонетику, если все, что он будет читать и переписывать, написано на латыни? Народы, втягивавшиеся в торговлишку, просто перенимали алфавит у тех, с кем торгуют. Для дела же надо, а не из любви к искусству.

Итак, рукописные тексты - это мало, дорого и позволить их себе могут обычно города, где кипит торговля, скапливаются денежки, и постепенно втягивающиеся в этот круг товарно-денежных отношений окрестные феодалы. Ну и церковь, конечно, "по построению".

Богатеющая Европа задумалась о том, как бы тиражировать книги побольше да подешевле еще в XIII веке. Не надо считать предков глупее себя. Догадаться, что если рельефное изображение намазать и прижать, будет его изображение, мог еще пещерный человек. Собственно, и догадался, чему порукой отпечатки его рук. Но есть проблемка - вырезанный текст не поменяешь, разве только топором. А учитывая, что текст сначала выбивали на дорогущем металле... Получался замкнутый круг - печатать так имеет смысл лишь массово, а читателей мало, а больше не станет, потому что переписывать книги - дорого.

В начале XV века немцам пришла в голову мысль использовать для печати дерево - более дешевое и легче обрабатываемое. Такие книги даже печатались какое-то время. Но Иоганну Гуттенбергу пришла в голову намного более перспективная идея - сделать из металла не целый лист, а отдельные буквы, которыми можно набрать ЛЮБОЙ текст.

И этот шаг открывал зеленый свет массовой грамотности и приведению пестрой мешанины наречий и говоров к единой норме литературного языка.