Материальное и правовое положение колонистов в Орденских землях - 4.

3. Немецкие крестьяне.

Немецкие крестьяне, которых сагитировали пересилиться в Пруссию, никогда не получали надела от ордена по отдельности, а только всей сельской общиной. Он выбирал предпринимателя, называемого Локатором, для основания закладываемой деревни, передавал ему определенное число хуфенов для "локации" и предоставлял ему вербовать себе поселенцев и развивать деревню, а также принадлежащую деревне территорию. Локатор получал за исполнение этой ответственной миссии наследственное мэрство в деревне, от 1/10 до 1/5-ой части деревенской территории в качестве свободного от оброка владения, право низового суда в деревне и иногда право иметь таверну, мельницу или пивоварню. Величина полевой марки деревень колебалась между 30 и 108 хуфенами, но большей частью между 40 и 60. Староста должен был раздать ее, за вычетом его доли, наделами от 2 до 2,5 хуфенов или от 33 до 42 га привлеченным поселенцам. По компетентному мнению это наделение было очень богатым, так как и хуфена хватило бы для содержания семьи.

Как и по каким принципам происходило основание деревни, должен показать дословный текст локационной грамоты.

„Брат Мангольд, магистр Тевтонского дома в Пруссии и Ливонии, шлет неизменный привет в господе всем христианам, которые видят это письмо. Мы свидетельствуем этим письмом, что мы с согласия наших братьев утверждаем Конрада фон Лайвица в качестве локатора над 108 хуфенами и передаем ему локацию на следующих условиях:

Упомянутый Конрад и его наследники будут владеть 6-ой частью упомянутых хуфенов вечно без службы и без оброка перед нашим домом на основании локации, исключая то, что он будет участвовать со своими людьми в обороне земли. Среди выделенных ему хуфенов этот Конрад 6 из 3 лежащих бок о бок пашен и земель может выбрать по своему усмотрению, остальные он получит как другие люди.

Крестьяне должны выплачивать нашему дому ежегодно 9 шоттов серебра с каждого хуфена. За это они должны иметь от нашего дома покой или свободу от следующего Вальпургиева праздника на 11 лет, в которых они ничего не платят нам, исключая епископские права. В 12-ом году они затем оплатят ценз. Если упомянутый Конрад еще не займет (поселенцами - прим мое) до тех пор некоторых хуфенов, то он оплатит за них ценз как за прочие хуфены. Мы даем упомянутым колонистам следующие 2 хуфена, на которых заложена деревня Франкенхайн, и пашни вокруг улицы и дороги 5 рут шириной, в которые закладывается протяжение ее границы. Из этого они не должны уплачивать ценз.

Мы оснащаем ее церковь 8 хуфенами. Священник будет вспахивать 4 из них собственным скотом, с других получит взамен упомянутый ценз.

Если идущая во время вольных лет война удерживает крестьян от возделывания их пашен, то мы должны продлить их на столько времени, насколько они были прерваны.

На упомянутых землях братья не должны закладывать аллодов и только Конрад и его наследники могут осаждать ленных людей.

Крестьяне упомянутых владений могут ловить рыбу в прилегающих озерах, но не с сетью, называемой ниват, только для собственного стола и при прибытии гостя так много, сколько за один раз могут употребить.

Они могут иметь также один или несколько трактиров, с которых они должны давать полторы марки чинша ежегодно после свободных лет.

Они могут продавать беспрепятственно в деревне хлеб, продукты питания и изготовленные дома сукна.

У упомянутого Конрада должен иметь наследственно должность мэра. Из прибылей должна доставаться одну треть ему, 2 трети нашему дому.

Чтобы все это, как принятое по закону с советом наших братьев, оставалось неоспоримым, мы скрепили печатью это письмо нашей печатью. (следуют свидетели). Принято и написано в Кульме в 1282 году 17 декабря."

При более поздних локациях предписывались также куриный оброк, барщина и скаловский хлеб. В барщину требовалось отработать только по 3 дня  летом и зимой на обработке земли и заготовке леса. Скаловским хлебом назывался маленький хлебный оброк, который был установлен для поддержки пограничных замков против Литвы и в стране Скаловии. В Ливонии, где он также был предписан, он именовался Wartgutsteuer (налог доброй надежды  - как-то вроде).

О нескольких значимых пунктах документ не говорит, например, о наследственном праве и о гражданском судебном процессе. Отдельный крестьянин был практически неспособен отстаивать юридически принадлежащие ему права против своего старосты в деревенском суде, так как судья был там в то же время и ответчиком. Это дурное положение вещей устранялось посредством того, что гражданские судебные процессы вообще могли выдвигаться перед земельным тингом, в котором председательствовал комтур. Относительно наследственных прав немецкий крестьянин был приравнен к рыцарям и бюргерам кульмского права. Все ученые считают его положение, как правовое, так и материальное очень хорошим и лучшим, чем в немецкой метрополии.

Оборона земли требовала, конечно, из-за частоты вражеских вторжений больших жертв. При этом немецкие крестьяне должны были служить не оружием, а как команды обоза и сопровождения. При защите валов, форбургов и тому подобного они, наверное, сражались в общих рядах и вряд ли неохотно, так как нужно было защищать собственное имущество и жизнь.