Сомнительная репутация Уварова в России была во многом обусловлена теми неприязненными отношениями, которые сложились между ним и Пушкиным. Однако, как показывают факты, эта недоброжелательность оформилась не из-за вздорного характера Уварова или его дурного отношения к Пушкину, но из-за досады литератора по поводу цензурного надзора, которым Уваров руководил в качестве министра.
22 апреля 1828 года Николай I издал указ, согласно которому все готовящиеся к печати рукописи должны были проходить через цензурный комитет Министерства народного просвещения, которым руководил сам министр. Для Пушкина, однако, было сделано исключение: как известно, заняв престол, новый царь определил самого себя в персональные цензоры поэта. Николай часто редактировал и прозу, и поэзию Пушкина, по собственному почину выдавая советы и рекомендации. Пушкин терпеливо сносил все это, отчасти потому, что у него не было выбора, а отчасти из-за того, что он сам верил в необходимость цензуры. Хотя его и считают одним из самых вольнолюбивых поэтов, он признавал право правительства на контроль над устным и письменным словом. Однажды он высказался об этом так: «Мысль! Великое слово! Что же и составляет величие человека, как не мысль? Да будет же она свободна, как должен быть свободен человек: в пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых обществом. … Всякое правительство вправе не позволять проповедовать на площадях, что кому в голову придет, и может остановить раздачу рукописи, хотя строки оной начертаны пером, а не тиснуты станком типографическим. … Действие человека мгновенно и одно; действие книги множественно и повсеместно. Законы против злоупотреблений книгопечатания не достигают цели закона: не предупреждают зла, редко его пресекая. Одна цензура может исполнить и то и другое».128 Когда в 1833 году Уваров предложил закрыть журнал «Московский телеграф», Пушкин с одобрением отнесся к этой инициативе, поскольку сам считал, что издание распространяет «якобинство».129
Впрочем, таким было отношение Пушкина к цензуре в принципе. Когда же дело казалось его собственных работ, необходимость отчитываться перед кем-либо раздражала поэта, поскольку он видел в работе цензоров вмешательство бюрократов в творческий процесс.
Впервые Пушкин и Уваров встретились в 1816 году на заседаниях литературного общества «Арзамас». На протяжении 1820-х и в начале 1830-х годов отношения Пушкина с будущим министром просвещения оставались вполне дружескими, хотя некоторые аспекты творчества поэта и вызывали у Уварова сомнения. Например, в работе, написанной в 1828-1829 годах, но так и не опубликованной, он критикует Пушкина за слабость религиозного и патриотического чувства.130
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
no subject
Date: 2014-12-22 10:54 am (UTC)Сергей Семёнович Уваров: жизнеописание*
Ричард Пайпс
Глава 7. Уваров и Пушкин
Сомнительная репутация Уварова в России была во многом обусловлена теми неприязненными отношениями, которые сложились между ним и Пушкиным. Однако, как показывают факты, эта недоброжелательность оформилась не из-за вздорного характера Уварова или его дурного отношения к Пушкину, но из-за досады литератора по поводу цензурного надзора, которым Уваров руководил в качестве министра.
22 апреля 1828 года Николай I издал указ, согласно которому все готовящиеся к печати рукописи должны были проходить через цензурный комитет Министерства народного просвещения, которым руководил сам министр. Для Пушкина, однако, было сделано исключение: как известно, заняв престол, новый царь определил самого себя в персональные цензоры поэта. Николай часто редактировал и прозу, и поэзию Пушкина, по собственному почину выдавая советы и рекомендации. Пушкин терпеливо сносил все это, отчасти потому, что у него не было выбора, а отчасти из-за того, что он сам верил в необходимость цензуры. Хотя его и считают одним из самых вольнолюбивых поэтов, он признавал право правительства на контроль над устным и письменным словом. Однажды он высказался об этом так: «Мысль! Великое слово! Что же и составляет величие человека, как не мысль? Да будет же она свободна, как должен быть свободен человек: в пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых обществом. … Всякое правительство вправе не позволять проповедовать на площадях, что кому в голову придет, и может остановить раздачу рукописи, хотя строки оной начертаны пером, а не тиснуты станком типографическим. … Действие человека мгновенно и одно; действие книги множественно и повсеместно. Законы против злоупотреблений книгопечатания не достигают цели закона: не предупреждают зла, редко его пресекая. Одна цензура может исполнить и то и другое».128 Когда в 1833 году Уваров предложил закрыть журнал «Московский телеграф», Пушкин с одобрением отнесся к этой инициативе, поскольку сам считал, что издание распространяет «якобинство».129
Впрочем, таким было отношение Пушкина к цензуре в принципе. Когда же дело казалось его собственных работ, необходимость отчитываться перед кем-либо раздражала поэта, поскольку он видел в работе цензоров вмешательство бюрократов в творческий процесс.
Впервые Пушкин и Уваров встретились в 1816 году на заседаниях литературного общества «Арзамас». На протяжении 1820-х и в начале 1830-х годов отношения Пушкина с будущим министром просвещения оставались вполне дружескими, хотя некоторые аспекты творчества поэта и вызывали у Уварова сомнения. Например, в работе, написанной в 1828-1829 годах, но так и не опубликованной, он критикует Пушкина за слабость религиозного и патриотического чувства.130