Изредка они виделись друг с другом. В октябре 1831 года Уваров отправил Пушкину сделанный им лично перевод патриотического стихотворения «Клеветникам России», которого было адресовано французским политикам и журналистам, с радостью встретившим антироссийское восстание в Польше. В ответ поэт поблагодарил Уварова.131 В сентябре следующего года Пушкин по приглашению Уварова посетил в Московском университете лекцию профессора-литературоведа Ивана Давыдова. Описанием этого события мы обязаны Ивану Гончарову: «Когда он [Пушкин] вошел с Уваровым, для меня точно солнце озарило всю аудиторию. … “Вот вам теория искусства, - сказал Уваров, обращаясь к нам, студентам, и указывая на Давыдова, - а вот и самое искусство”, - прибавил он, указывая на Пушкина. Он эффектно отчеканил эту фразу, очевидно, заранее приготовленную. Мы все жадно впились глазами в Пушкина. Давыдов оканчивал лекцию. Речь шла о “Слове о полку Игоревом”. Тут же ожидал своей очереди читать лекцию, после Давыдова, и Каченовский. Нечаянно между ними завязался, по поводу “Слова о полку Игоревом”, разговор, который мало-помалу перешел в горячий спор. “Подойдите ближе, господа, - это для вас интересно”, - пригласил нас Уваров, и мы тесной толпой, как стеной, окружили Пушкина, Уварова и обоих профессоров. … Я не припомню подробностей их состязания, - помню только, что Пушкин горячо отстаивал подлинность древнерусского эпоса, а Каченовский вонзал в него свой беспощадный аналитический нож. … Пушкин говорил с увлечением, но, к сожалению, тихо, сдержанным тоном, так что за толпой трудно было расслушать».132 В том же году по предложению Уварова Пушкина избрали почетным членом Императорской Академии наук. В мае 1834 года Пушкин по просьбе Гоголя ходатайствовал перед Уваровым о назначении писателя на должность профессора истории в Киевском университете.133 Уваров, однако, не поддержал это обращение; вместо желаемого Гоголь получил должность в Петербургском университете, не задержавшись на ней надолго.

Отношения между Уваровым и Пушкиным испортились после назначения Уварова на должность министра просвещения; это произошло из-за общей обиды Пушкина на цензуру, которой теперь, пусть даже номинально, заведовал Уваров. В пушкинском дневнике этому посвящена отдельная запись, сделанная в феврале 1835 года: «В публике очень бранят моего “Пугачева”, а что хуже - не покупают. Уваров большой подлец. Он кричит о моей книге как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дундуков (дурак и бардаш) преследует меня своим цензурным комитетом. Он не соглашается, чтоб я печатал свои сочинения с одного согласия государя. Царь любит, да псарь не любит. Кстати об Уварове: это большой негодяй и шарлатан. Разврат его известен. Низость до того доходит, что он у детей Канкрина был на посылках. О нем сказали, что он начал тем, что был б..., потом нянькой, и попал в президенты Академии наук, как княгиня Дашкова в президенты Российской Академии. Он крал казенные дрова, и до сих пор на нем есть счеты (у него 11000 душ), казенных слесарей употреблял в собственную работу еtс. etc.».* Позже эти грубые сплетни вошли в сатирическое стихотворение Пушкина, высмеивающее Уварова.